О.А. Тучина

Семантика ритуально-магических действий свадебного обряда (по материалам пинежского района Архангельской области)

Долгие годы в нашей стране явления фольклора (в частности, обрядность) изучались как искусство слова, и лишь в последнее время пришло истинное понимание их как явлений, отражающих архаическое мировоззрение, модель мира. Архаические представления о жизни и смерти, о бинарном устройстве мира нашли свое отражение в бытовой и культурной жизни людей. Они органически включались в обряды, жанры фольклора на уровне символики, различных табу, примет и ритуальных действий. По мнению А. К. Байбурина, ритуал - “наиболее действенный и единственно возможный способ переживания человеком критических жизненных ситуаций... механизм регулирования и санкционирования явлений повседневной жизни, высшей ступенью реализации которого является обряд” 1 . Ритуал обеспечивал успешное прохождение стрессовых, кризисных ситуаций в жизни человека, за счет точного соблюдения всех норм и правил обрядового поведения. Оно (обрядовое поведение) определялось верой язычника в существование сверхъестественных сил, потустороннего мира, соотношением себя с миром природы. Ритуально-магические действия в обряде - это закрепленный традицией определенный порядок действий, направленный на достижение желаемого результата.

Исследования позволяют реконструировать модель мира, доказать изоморфность различных обрядов (похоронного, свадебного, рекрутского), генетически выстроенных на идее умирания в одном качестве и возрождении в другом. Попытка такого анализа сделана в работе В. И. Ереминой 2 , подробно рассматривающей и символический пласт фольклора.

Свадебный обряд - явление сложное и неоднородное, это комплекс, объединяющий элементы различного рода (ритуальные действия, предметы материальной культуры, песенный фольклор). Он состоит из четко обозначенных комплексов действий, обладающих смысловой завершенностью и функциональной значимостью. В процессе исторического развития генетическая и семантическая наполненность обрядовых действий утрачивалась или переосмыслялась, постепенно приобретая эстетический характер. В большей степени эти изменения и трансформации касаются плана выражения, в отличие от которого глубинный пласт обряда (план содержания) оказывается наиболее устойчивым.

В нашем исследовании мы пытаемся рассмотреть ритуально-магические действия в отдельно взятом локусе (свадебные обряд пинежского района) и выяснить их семантику в контексте обряда. Нами использованы материалы, записанные П. С. Ефименко в 1870 году, Д. Чирцовым в 1916 году, публикации свадебного обряда Н. П. Колпаковой, Н. И. Савушкиной, а также богатейшие материалы лаборатории фольклора Поморского государственного университета 3 .

В науке известно несколько классификаций магических обрядов (Фрезер, Юбер и Мосс и др.). Интересную классификацию предложил Арнольд ван Геннеп. В своей книге “Обряды перехода” он сделал попытку выделить категории свадебных обрядов (собственно ритуально-магические действия): обряды отделения и единения (включения)

4 . Многим магическим действиям автор приписывал не столько символическое значение, но и экономическое и социальное. Попытка исследования ритуально-магических элементов свадебного обряда была предпринята Е. Г. Кагаровым 5 , который дал подробную классификацию, выделив две основные группы действий: профилактические и продуцирующие. Его классификации будем придерживаться и мы в своем исследовании.

* Предохранительные или профилактические - действия, имеющие целью оградить жениха и невесту от влияния злых сил.

* Побудительные или продуцирующие акты - обеспечивающие молодым какие-либо положительные ценности или блага.

Обратимся для начала к рассмотрению первой большой группы обрядов, распадающейся на несколько подгрупп.

ПРОФИЛАКТИЧЕСКИЕ ОБРЯДОВЫЕ ДЕЙСТВИЯ

1. Апофевктеические действия - наиболее пассивные средства уклонения от влияния нечистой силы, в основном к ним относятся различного рода запреты, табу.

Молчание жениха и невесты, воздержание от еды во время свадебного обряда Е. Г. Кагаров объясняет довольно примитивно: “злые духи могут вторгнуться через открытое отверстие в тело человека во время еды” 6 . Эти запреты встретились нам в сурско-карпогорском обряде [Колпакова, с.121–122, 136] и обряде г. Пинеги, например, перед венцом до появления невесты жених ничего не ест [Колпакова, с.15 4].

Запрет для невесты выходить из дома и работать [Ефименко, с. 76; ФА ПГУ. П. 311, с. 7, Чуркина А. Н., д. Марьино]. Как объясняет В. И. Еремина, это “одна из интерпретаций временного удаления невесты до брака, с целью изолировать ее от окружающего мира”

7 . Связано это с тем, что невеста как лиминальное существо может подвергнуться влиянию нечистой силы, а также сама обладает способностью вредить окружающим. Позднее забвение этих представлений привело к замене изоляции на разные формы скрывания невесты. На рукобитье она не присутствует, “прячется где-нибудь в задней комнате и плачет” [Ефименко, с.116], редко показывается невеста и на сватовстве [Колпакова, с.120], а в ходе свадебного действия ее неоднократно выводят за стол из своей комнаты, а потом опять уводят. Подобные акты В. И. Еремина возводит к обряду инициации, связанной с обязательным временным укрыванием посвящаемого, с одеванием “смертной одежды” 8 .

Избегание прикосновения к двери и порогу [Чирцов, с. 355] на более позднем этапе реализуется в различного рода запретах: нельзя пить, разговаривать через порог. Например, “через порог пить нельзя, невеста переступит, перекрестится и выпьет” [ОПП, с. 51] в обряде 1970 г. Идея неприкосновенности порога основана на представлении о нем как границе “своего” и “чужого” мира, а также месте пребывания духов предков, способных навредить новобрачной. Обычай крещения дверей связан с заградительной ролью креста. Исследователи утверждают, что “крест ограждает каждый внутренний локус от самой невесты, от “нечистого” начала в ней, проходя через двери, осененные крестным знаменем, она либо освобождается от этих качеств либо доказывает их отсутствие”

9 .

Запрет сватам переходить матицу [ОПП, с. 33; Чирцов, с. 350; Ефименко, с.74] связан с сакрализацией домашнего пространства, в котором матица разделяет дом на два локуса: “ближний”, он более свой, и “дальний”, чужой. Сваты рассматриваются как представители “иного мира”, и пребывание в “ближнем” локусе опасно как для них самих, так и для хозяев.

Экзапатические или диссимуляционные акты.

Так называемые “обманывающие” действия, с помощью которых пытаются ввести в заблуждение, чтобы скрыть истинный смысл происходящего 10 . Эта категория обрядов включает в себя несколько приемов.

Иносказания и околичности, цель которых скрыть истинный смысл совершаемого и таким образом охранить от влияния сверхъестественных сил. Традиционными аллегорическими приемами пользуются на сватовстве: “У нас есть купец, у вас - товар, у нас есть жених, у вас - невеста. Нельзя ли их свести в одно место?” [ ОПП, с. 33] или другие иносказания: “Не поймали кобылицу, а обнуздали, сумейте поймать” [ФА ПГУ, П. 263, с. 67, Кротова А. Н., 1909 г. р., д. Прилук]. Эти устойчивые формулировки сохраняются и в современных свадебных обрядах.

Переодевание молодых постоянно совершается на протяжении всего ритуала (особенно это касается невесты). Обрядовое переодевание символизировало в данном случае изменение сущности человека, в частности, половозрастного и социального статуса невесты, которая во время свадьбы умирала в одном и возрождалась в другом качестве. Так, например, “целую неделю невеста причитает, каждый день в новые платья рядится” [ОПП, с. 39; Ефименко, с. 77; Колпакова, с.128, 149]. Практически на каждом этапе свадьбы невеста меняла свою одежду, что превратилось в устойчивую фольклорную формулу и имело защитную цель, так как она, находясь в переходном состоянии, могла навредить окружающим. Высшей формой изменения облика является оборотничество, которое основано на древних тотемных представлениях. Его следы сохранились в виде устойчивых метафорических замен, сравнений в свадебных лирических песнях.

Криптические или скрывающие обряды.

Более активные способы защиты от воздействия потусторонних сил, выражающиеся во внешнем ограждении от них. В эту подгруппу следует отнести следующие акты:

Покрывание головы и лица невесты, которое является одним из наиболее распространенных свадебных обычаев многих стран мира. Это магическое действие упоминается в каждом из рассматриваемых нами описаний свадьбы неоднократно [ОПП, с. 37, 72; Ефименко, с. 76; Колпакова, с. 125, 132, 154]. Так повсеместно после сговора невесте надевали платок или повязку на голову, а в день свадьбы жених сам набрасывал на нее “гомульку” или шаль. Например, перед отъездом к венцу “жених сразу накрывает невесту шалью нарядной, покрывалом или божатка своим. Лица у невесты почти не видно, а она видит сквозь кисти” [ОПП, с.72]. Мы знаем, что брак - это символическая смерть невесты, поэтому в обряде она несет идею смерти. Таким образом, покрывание невесты наделяет ее ритуальной слепотой - признаком иного мира. Суть этого обряда охранительная, но природа его двояка. С одной стороны, покров предохранял невесту, находящуюся в пограничном состоянии, от влияния враждебных сил, а с другой -был необходимым средством профилактики от опасной силы, исходящей от самой невесты, временно пребывающей в “ином” мире.

Закрывание дверей и ворот перед свадебным поездом во главе с женихом [Ефименко, с. 77; Колпакова, с. 141, 153; ФА ПГУ. П. 303, с. 7]. В последнее время эти действия все больше приобретают игровой характер, утрачивая первоначальный смысл - оградить невесту от злых сил, от представителей “чужого” пространства.

Свита, сопровождающая жениха и невесту к венцу, тоже своего рода ограждение от влияния потусторонних сил вне “своего” пространства. Их защитную функцию усиливают различные амулеты (колокольчики, бубенчики). Так, в обряде, записанном в 1870 году, свадебный поезд состоял “из обрученныхъ и деревенской родни, со множеством гудящихъ колокольчиковъ, шаркуновъ, бубунчиковъ, позвонков ” [Ефименко, с. 78].

Апотропеические действия.

Наиболее активные средства для отгона, удаления и защиты от влияния сил “иного” мира, имеющие сильный охранительный эффект. К этой категории относится:

Употребление различного рода амулетов. Выше уже говорилось об обережной способности колокольчиков и т. п., шум которых, по народным представлениям, отпугивает потусторонние силы. Действиями профилактического характера можно считать втыкание иголок и булавок в косу невесты [ОПП, с. 47; ФАПГУ. П. 311, с. 20; Ефименко, с. 76], одевание украшений с янтарем, обладающим отвращающей способностью [ОПП, с. 52]. Подобные обереги встречаются у многих восточных славян. Апотропейной семантикой наделены все предметы, имеющие форму круга. В качестве оберега жених дарит невесте перстень [Чирцов, с. 352], на нее как можно больше надевают украшений в виде круга: бусы, браслеты, кольца [ОПП, с. 52] и пояс [ФА ПГУ. П. 263, с. 5, Носонова Е. Я., 1913 г. р., д. Вонг]. Как пишет Н. А. Лавонен, “круг - заклинательное пространство, возводящее вокруг человека невидимую преграду, делает его недосягаемым для злых духов” 11 .

Огонь, согласно первобытному мировоззрению, является сильным катартическим средством, помогающим избавиться от воздействия враждебных сил. Вероятно поэтому как отгонное средство в свадебном обряде используются свечи. Например, “родители невесты встречаютъ жениха и его родню съ несколькими зажженными свечами” [Ефименко, с.77]. Совмещение семантики круга и огня происходит в обряде хождения со свечами вокруг аналоя с новобрачными ФА ПГУ. П. 263, с. 68].

Стрельба из оружия на свадьбе также является магическим средством для отгона враждебных сил, способных навредить невесте и самому обряду. Е. Г. Кагаров сравнивает его с древнеиндийским свадебным обычаем пускать палочку в воздух, чтобы пронзить глаза демонов, смотрящих на невесту

12 . Нам кажется, что стрельба входит в ряд таких действий как крик, стук, звон, разбивание, с общей семантикой “шум”, имеющих отгонную функцию. Подобные ритуальные акты встречаются и в свадебном обряде Пинежского района [Чирцов, с. 354; Ефименко, с. 77 - стрельба; ОПП, с. 53 - стук в ворота].

Действия с веником в народном сознании также связаны с предохранением и защитой. Так во время одного из напряженных моментов свадебного обряда - невестиной бани - девушки разметают веником дорогу перед идущей невестой [ФА ПГУ. П. 303, с. 7]. Участие веника в ритуально-магических приемах основано на представлении о том, что он наделен демоническими и апотропейными свойствами, так как является банной утварью (нечистое место)

13 .

Качание можно назвать еще одним приемом отвращения вредоносной силы. Например, в сурско-карпогорском обряде на посидках “подруги невесты качаются из стороны в сторону, а она рыдает в голос” [Колпакова, с. 125].

Перегораживание дороги новобрачным мы также рассматриваем как апотропеический акт. На наш взгляд, это пример имитационной магии: для того, чтобы предотвратить препятствия, которые может учинить нечистая сила, участники обряда устраивают их сами [ОПП, с. 62; Колпакова, с. 136].

Перейдем к следующей большой группе актов, обозначенных Е. Г. Кагаровым как побудительные или продуцирующие. Цель их - усилить фертильные способности новобрачных и приобрести какие-либо положительные ценности. Эта категория обычаев в свою очередь подразделяется на несколько групп: карпогонические (оплодотворяющие) акты, синдиасмические (соединяющие) акты, апохористические (отделяющие) акты, инициационные (посвящающие) обряды, катартические (очистительные) акты и мантические обряды

14 .

ПРОДУЦИРУЮЩИЕ ОБРЯДОВЫЕ ДЕЙСТВИЯ

Синдиасмические обряды призваны упрочить брачный союз молодых, запечатлеть их эмоциональное единение. В рассматриваемых нами текстах подобных приемов встретилось немного.

Соединение молодых, их рук [Чирцов, с. 352; ФА ПГУ. П. 303, с. 27] выступает как акт приобщения одного мира к другому.

Совместная еда и питье жениха и невесты - распространенный свадебный обычай у многих народов - также наблюдается в пинежских обрядах [Колпакова, с. 131, 152; ОПП, с. 53; Ефименко, с. 79;

Например, совместное кормление соленой кашей: “Невеста пацала (брала) ложечку и подавала жениху. Он схлебывает”. [ФА ПГУ. П. 303, с. 17, Третьякова А. Е., 1926 г. р., д. Жабий, зап. в д. Пиринемь].

Апохористические илиотделяющие магические действия знаменуют разрыв невесты с культом духов-покровителей родительского дома, прощание с прежней жизнью, исключение из половозрастной группы молодых девушек. Подобного рода действиям Е. Г. Кагаров называет сожжение кудели и обряды с печкой 15 . В наших текстах мы наблюдаем следующие акты:

Вырывание волос невесты или разрывание ее косы символизирует идею расторжения девушки с прежним статусом

16 . “Котора невеста еще зашьет косу ниткой, так вот и треплют косу-то. Она причитает, а ей тут косу разрывают”. [ФА ПГУ П. 303, с. 21, Медведева С. С., 1910 г. р., д. Чешегора]

Разрезание и расшивание свадебного хлеба, байника носит идею дефлорации после брачной ночи [Ефименко, с. 80; Чирцов, с. 356; Колпакова, с. 159]. Подобные действия А. ван Геннеп называет символическими обрядами перехода 17 .

Битье посуды на следующий день после свадьбы [ФА ПГУ/ П. 303, с.11, 18; ОПП с. 84]. Как отмечено в словаре “Славянских древностей”, битье также приурочивалось к актам изменения социального статуса невесты и ассоциировалось с дефлорацией

18 . Инициационные или посвятительные обряды.

Они направлены на посвящение, приобщение невесты как представительницы “иного” мира к культу предков жениха. Ван Геннеп называет их обрядами включения 19 .Сюда входят такие приемы:

Окручивание молодой, когда невесте после венца расплетают одну девичью косу на две бабьи и убирают под повойник [ФА ПГУ. П. 263, с. 68; Ефименко, с. 79; Чирцов, с. 356]. Это акт принятия новобрачной в новую половозрастную группу замужних женщин. Об этом Еремина писала, что “обрядовое пострижение у древних народов, как форма посвящения, было заменено на убирание волос под женский головной убор” 20 .

Снятие свекром покрывала с невесты рогачем из печи, отмеченное в работе Е. Г. Кагарова

21 , редуцировалось позднее в акт, когда жених лучиной открывал лицо невесте в своем доме таким образом инкорпорируя ее в свою родовую общину: “К жениху-то привезут да уведут в горенку. А вот потом он лучину взял открыл - какова молодка, забрал шаль, унес…” [ФА ПГУ П. 311, с. 2, Чуркина А. А., д. Марьина]

Возможно, сюда же можно отнести обычай класть ухват и кочергу в постель к новобрачным [Ефименко, с. 80]. Они как печная утварь соотносятся с очагом - местом обитания духов предков по народным представлениям.

Карпогонические или оплодотворяющие обряды.

Это ритуально-магические действия, имеющие целью обеспечить поднятие производительных сил природы и человека, урожай хлеба, плодородие скота и плодовитость невесты.

В наших записях мы встретили примеры продуцирующих действий, усиливающих фертильные способности молодых и всех присутствующих. Это достигается такими приемами:

Обрядовое купание невесты накануне венчания в бане [ОПП, с. 49; Колпакова, с. 125–152; ФА ПГУ. П. 311, с. 8, П. 263. с. 6; П. 303, с. 12]. Его также рассмотрим ниже как очистительный обряд. Кагаров видел в этой церемонии бракосочетание невесты с духом бани, что, по его мнению, обеспечивало чадородие 22 . Нам близка позиция Н. И. Ереминой, усматривающей связь обряда с оплодотворяющей силой воды 23 . “Капля дождя сближалась с мужским семенемъ, которым небо оплодотворяет землю”, - писал также А. Афанасьев 24 . Таким образом, непосредственное соприкосновение с водой (мытье) служило увеличению плодовитости невесты и жениха (совместное мытье).

Осыпание молодых овсом, житом, хмелем и т. п. - один из наиболее распространенных ритуально-магических действий, отмеченных у многих народов [Ефименко, с. 70; Чирцов, с. 356; ФА ПГУ. П. 311, с. 5; Колпакова, с. 154]. Подобные реалии концентрируют в себе сему “зарождения жизни, роста”. В народном сознании существовала вера, что признаки, которыми обладают эти предметы, перенесутся на тех, кто их касается.

Обряд с куклой, поленом или чучелом ребенка [ОПП, с. 84; Колпакова, с. 141; ФА ПГУ. П. 263, с. 69]. Провожая молодых на подклеть, им в постель кладут куклу или завернутое полено. Этот акт - сплетение гомеопатической и контагиозной магии, касание с образом ребенка должно было обеспечить зачатие новобрачной. Подобные действия сопровождались приговорами и непристойным смехом:

Сколько в лесу пеньков - Столько вам сынков;

Сколько в лесу почек -

Столько вам дочек.

[ОПП, с. 82]

Такой обрядовый контекст призван был усилить действие. Как отмечает Еремина, “слово в ранних архаических культурах было предметно, оно обладало магической сущностью” 25 .

Действия с предметной парадигмой: шерсть, шуба, мех, рукавицы, бисер - имели целью поднять плодородие невесты, способствовать беременности. Например, в Суре невесту на зарученьи одевали “в полушубочек, три плата, в перчатки цветны вязаные, венок на голове из бисеринок” [ОПП, с. 84], или ставили на разостланную вверх шерсть шубы [Колпакова, с. 141]. Функция этих предметов - повышать производительность невесты - основана на семе со значением “множественность”, заключенной в них. Прием контагиозной магии: человеку от соприкосновения с предметом передаются его признаки.

Ритуальные действия с сеном, соломой. Например, в утренних обрядах испытания невесты ее заставляли прясть сноп ржаной соломы [ОПП, с. 84], а в д. Марьино в послесвадебном цикле было принято купать молодую в сене во время сенокоса [ФА ПГУ. П. 311, с. 3]. Эти действия носили карпоганический характер, благодаря контагиозной магии, так как касание предметов, содержащих сему “роста, жизни”, способно передать эти свойства невесте. Сюда же можно отнести ритуал передачи новобрачной от свекрови мешочка с житом и шерстью, символизирующей идею продолжения рода, [ОПП, с. 70; Колпакова, с. 142.]

Сажание и катание на бороне невесты перед баней [ФА ПГУ. П. 263, с. 3], и свекра со свекровью, или молодых перед совместным мытьем жениха и невесты [Колпакова, с. 158; Чирцов, с. 356]. Эти акты направлены на достижение плодородия. Продуцирующая семантика бороны определяется ее употреблением в аграрной практике, ее принадлежностью к земле, олицетворяющей рост и продолжение жизни.

Завивание косы невесты перед обрядовой баней [ОПП, с. 47] также имеет продуцирующую функцию, так как соотносится с зарождением, ростом, преумножением.

Расчесывание волос невесты [Ефименко, с. 79] и жениху [Чирцов, с. 354] выступает как ритуальное действие, направленное на увеличение жизненных способностей молодых: волосы, по народным представлениям, являются средоточием жизненных сил человека.

В качестве карпогонического средства используется обрядовая еда. Обязательными блюдами на свадьбе были каша [ОПП, с. 84–85; ФА ПГУ. П. 303, с. 18], блины [ФА ПГУ. П. 303, с. 10; Чирцов, с. 356], рыба [Колпакова, с. 147; ОПП, с. 5, 85]. Применение каши обусловлено ее злаковой основой, которая обладает семой “роста”. Употребление блинов в пищу - явление вторичной ритуализации

26 , пришедшее из похоронно-поминального обряда. Нам кажется значимым использование в свадебном обряде разорванных блинов, которые символизировали дефлорацию. Игровой элемент обряда - купание рук жениха в масле от блинов, направлен на увеличение богатства, жизненных сил молодого: “Они там блинов напекли и вот стали исть… жениха купают, чтобы пальцы не укупали (в масле)”. [ФА ПГУ. П. 303, с. 10, Каршина Е. В., 1909 г. р., д. Чешегора]

Обрядовое употребление хлеба в свадебном ритуале в качестве осыпания, угощения и благословления способствовало по народным понятиям урожайности земли и увеличению фертильных способностей новобрачных: “Тысяцкой взял буханку-то, ковригой по головам обоим делают, вот и поют “жемчуг с жемчугом сокатался…” [ФА ПГУ. П, 303, с. 7 , Каршина Е. В., 1909 г. р., д. Чешегора]. Подробно о символике хлеба и злаков писал Н. М. Сумцов

27 .

Сильным карпогоническим средством были обрядовые действия, сопровождающиеся так называемым “ритуальным смехом”. Как отмечал В. Я. Пропп, “смех поднимает жизненные силы и жизнеспособность... становится магическим средством умножения урожая”

28 . Непристойный смех в свадебном обряде также имел продуцирующее значение. В связи с этим назовем такие действия:

Бить веником свекровку [ Колпакова, с. 143];

Бить посуду, горшки об порог [ФА ПГУ. П. 303, с. 8];

Мести пол молодой [Колпакова, с.148, 159; ОПП, с. 84];

Мелить сватью на ступе [ОПП, с. 81].

Битье посуды осмыслялось как пожелание богатства, счастья, плодородия, ассоциировалось с дефлорацией

29 . В обряде “пахания” молодой много применялось сору и перьев, обладающих семой “множественность”.

Ряжение гостей. “После бани гости запрягаютъ пройку лошадей и ездят по деревне, смешат людей; сами они одеваются в смешные одежды и притворяютс на разные манеры” [Чирцов, с. 357].

Мазание друг друга сажей [Колпакова, с. 158; Ефименко, с. 80]. С одной стороны, это проявление смеховых форм поведения, поднимающее производительные силы природы, с другой - действие апотропеического характера, способ сделать себя неузнаваемыми для сверхъестественных сил.

Каратические или очистительные обряды применяются в целях снятия вредоносных воздействий, пограничного состояния.

Омовения, различные действия с водой. К числу таких обрядов можно отнести невестину баню и совместное мытье молодых после брачной ночи. О купании невесты в бане сказано выше. Редуцированная форма купания молодых - процедура умывания на утро после свадьбы [Колпакова, с. 148]. Обычай этот тесно связан с представлениями об очистительной силе воды. Во время бани невесты омовение направлено на снятие предшествующего состояния (“девичества”), когда девушка расстается с прежней жизнью, “девьей красотой”. После брачной ночи вода снимает переходное состояние жениха и невесты.

Очищение посредством огня как могущественного катартического средства. Отголоски этих обрядов находим в применении свечей во время свадьбы [Ефименко, с. 76–77; Чирцов, с. 354; ФА ПГУ. П. 263, с. 68].

Мантические обряды часто присутствуют в свадебном ритуале. К ним относятся гадание, ведовство и приметы.

Гадание при помощи веника во время бани невесты [Колпакова, с. 127; ОПП, с. 50; Чирцов, с. 352], девушки выясняют, кто следующей замуж пойдет. Эти обряды связаны с древними представлениями, что “баня” - место “нечистое”, а веник как банная утварь обладает демоническими, сверхъестественными свойствами.

Подведем некоторые итоги.

Выявляя и раскрывая семантику ритуально-магических действий на материале пинежских свадебных обрядов, можно говорить о большой степени сохранности “плана содержания” и устойчивости мифологического сознания традиционного свадебного ритуала. К сожалению, смысл большинства рассматриваемых действий забыт или переформулирован, приобретает на современном этапе шутливо-игровой или эстетический характер.

Ритуализация свадебного обряда, как мы уже говорили, помогает невесте свершить трудный переход из одной социальной и половозрастной группы в другую. Представлениями о свадьбе как о смерти невесты в одном качестве и возрождении в другом объясняется наличием в обряде ритуально-магических актов, направленных на предотвращение вредоносного воздействия потусторонних сил, защиту невесты от них, а также участников ритуала от самой невесты как временно лиминального существа. И в записях пинежского свадебного обряда нам удалось выявить достаточно большое их количество. Назовем наиболее устойчивые, зафиксированные и в самых поздних описаниях: запреты невесты на еду, выход из дома и работу, иносказания на сватовстве, переодевание и покрывание невесты, различные обереги. В большинстве случаев эти действия уже утратили свое первостепенное значение.

С представлениями о круге жизни, продолжении рода, связана вторая категория обрядов - продуцирующие, цель которых - обеспечить молодым различные блага (главное - потомство). В процессе магического увеличения продуцирующих сил человека активно применяется растительная символика (хлеб, зерно, каша, сено, солома, блины). Здесь чаще используется кантагиозная магия. В эту же категорию вошли действия, знаменующие разрыв невесты с прежним статусом, с духами - покровителями родительского дома (окручивание, вырывание волос, расшивание свадебного хлеба).

Примечания

Байбурин А. К. Ритуал в традиционной культуре. СПб. Наука. 1993. С. 3

Еремина В. И. Ритуал и фольклор. Л. Наука.

1991

Ефименко П. С. Материалы по этнографии русского населения Архангельской губернии // Труды ЭО ОЛИАЭ. Кн. 5. М. 1877–1878. Вып. 1–2; Чирцов Д. Свадебные обычаи в Пинежском уезде Архангельской губернии //Известия Архангельского общества изучения Русского Севера. –1916. – №9.– С. 350–358. – С. 403–410; Копакова Н. П. Свадебный обряд на реке Пинеге //Крестьянское искусство СССР. Вып. 2. Искусство Севера. Л. 1928; Обрядовая поэзия Пинежья. Материалы фольклорных экспедиций МГУ в Пинежский район (1970–1

9 72 гг.). Под ред Н. И. Савушкиной. Изд-во МГУ. 1980; Фольклорный архив Поморского государственного университета им. М. В. Ломоносова. Фонд 14 П. 263, 303, 311

Арнольд Ван Геннеп Обряды перехода: Систематическое изучение обрядов. М. Вост. лит. 2002. С.

108

Кагаров Е. Г. Состав и происхождение свадебной обрядности. Л. Изд-во АН СССР. 1929. С. 152

Там же. С. 167

Еремина В. И. Ритуал и фольклор. Л. Наука. 1991. С. 84

Там же. С. 92

Байбурин А. К., Левинтон Г. А. К описанию организации пространства в восточнославянской свадьбе // Русский народный свадебной обряд. Исследования и материалы. Л. Наука. 1978. С. 94

Кагаров Е. Г. Состав и происхождение… С. 161

Лавонен Н. А. О древних магических оберегах (карельский фольклор) //Фольклор и этнография. Л. Наука. 1977. С. 74

Кагаров Е. Г. Состав и происхождение…С.157

Будовская Е. Э., Морозов И. А. Баня // Славянские древности. Этнолингвистический словарь. Под ред. Н. И. Толстого в 2х тт. М. Индрик. 1995. Т. 1С. 138

Кагаров Е. Г. Состав и происхождение…С. 170

Там же. С. 185

Гура А. В. Брак // Славянские древности. Этнолингвистический словарь. Под ред. Н. И. Толстого в 2х тт. М. Индрик. 1995. Т. 1. С. 247

Арнольд Ван Геннеп Обряды перехода: Систематическое изучение обрядов. М. Вост. лит. 2002. С. 112

Гура А. В. Брак // Славянские древности. Этнолингвистический словарь. Под ред. Н. И. Толстого в 2х тт. М. Индрик. 1995. Т. 1. С. 181

Арнольд Ван Геннеп Обряды перехода: Систематическое изучение обрядов. М. Вост. лит. 2002. С. 122

Еремина В. И. Ритуал и…С. 144

Кагаров Е. Г. Состав и происхождение… С. 186

Там же. С. 171

Еремина В. И. Ритуал и…С. 91

Афанасьев А. А. Поэтические воззрения славян на природу. В 3х тт. М. Индрик. 1994. Т. 2. С. 17

9

Еремина В. И. Ритуал и…С. 63

Толстой Н. И. Язык и народная культура Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. М. Индрик. 1995. С. 170

Сумцов Н. М. Символика славянских обрядов. М. РАН. 1996. С. 175–186

Пропп В. Я. Проблемы комизма и смеха: Собрание трудов. М. Лабиринт. 1999. С.162

Топорков А. Л. Посуду бить // Славянские древности. Этнолингвистический словарь. Под ред. Н. И. Толстого в 2х тт. М. Индрик. 1995. Т. 1. С. 181

Условные сокращения

Ефименко

- Ефименко П. С. Материалы по этнографии русского населения Архангельской губернии // Труды ЭО ОЛИАЭ. Кн. 5. М. 1877–1878. Вып. 1–2

Колпакова - Копакова Н. П. Свадебный обряд на реке Пинеге //Крестьянское искусство СССР. Вып. 2. Искусство Севера. Л. 1928

ОПП - Обрядовая поэзия Пинежья. Материалы фольклорных экспедиций МГУ в Пинежский район (1970 –1972 гг.). Под ред Н. И. Савушкиной. Изд-во МГУ. 1980

Чирцов - Чирцов Д. Свадебные обычаи в Пинежском уезде Архангельской губернии //Известия Архангельского общества изучения Русского Севера. –1916. – №9.– С. 350–358. – С. 403–410

ФА ПГУ - Фольклорный архив Поморского государственного университета им. М. В. Ломоносова. Фонд 14

Материал размещен на сайте при поддержке гранта №1015-1063 Фонда Форда.

Детство, молодость, зрелость и старость - таковы ступени человеческой жизни. Издревле этапы взросления человека сопровождались определенными обря­дами. И самым торжественным и красивым из них, пожалуй, был обряд, отмечающий переход от беззаботной молодости к мудрой зрелости, - свадьба. До брака молодой парень в де­ревне всерьез не принимался, обращались на «Вы» только к женатому мужчине. Неуверенно чувствовала себя и девушка. По сути подготовка к свадьбе велась всю сознательную жизнь. Девочки уже с семи лет осваивали прялку, ведь им предстояло подготовить полный набор свадебных даров для семьи жениха, будущего мужа и даже детишек. С малолетст­ва учили осваивать хозяйственные навыки и мальчика - бу­дущего главу семейства.

Рассмотрение представленной темы начнем с опреде­ления основных понятий. В. Даль определяет брак как «за­конный союз мужа и жены, супружество, таинство венчания, соединение четы церковью». Несколько иное значение имеет понятие «свадьба». В БСЭ свадьба определяется как праздничный обряд, сопутствующий заключению брака.

" Панкеев И. Обычаи и традиции русского народа. М: Олма-Пресс, 1999. С. 17.

Интересна этимология слова «свадьба». На этот счет существует не­сколько мнений. Некоторые ученые предполагают, что оно произошло от имени римской богини Свады, другие произво­дят его от глагола «сводить», «соединять». Третьи, и этой версии будем придерживаться мы, от древнего слова «сва­таться», означающего - сговариваться, соглашаться.

Приступая к характеристике свадебного обряда в це­лом, необходимо обметить, что он является одним из наибо­лее сложных комплексов традиционной культуры. Свадебный обряд можно рассматривать как совокупность ритуальных действий символического, магического и игрового характера. С другой стороны, свадебный обряд представляет собой со­вокупность элементов материальной (одежда, головные убо­ры, украшение жилища, свадебные повозки, ритуальная пи­ща, атрибуты магических действ) и духовной культуры (сло­весного, музыкального, хореографического фольклора, теат­рализованного действа). В то же время это явление несколько выходило за рамки понятия его исключительно как элемента культуры, так как в свадебном обряде отражались и тесно переплетались и социально-правовые отношения, и верова­ния, и мораль, и этика.

Свадебный обряд очень древний, его корни уходят в седое язычество. Сегодня невозможно восстановить целост­ную картину свадебного обряда тех времен. До нас дошли лишь его осколки, которые мы сегодня пытаемся собрать в мозаичную картину и восстановить по ней прошлое. А. Те­рещенко пишет по этому поводу: «Какие обряды соверша­лись между славянскими племенами - об этом мы весьма мало знаем. Нестор говорит, что поляне были нрава кроткого и тихого; ... Жених не ходил за невестою, но вечером приво­дили ее к нему, а поутру приносили ее приданое. Древляне жили в лесах подобно зверям; в ссорах убивали друг друга и браков не знали. Молодые люди обоего пола сходились на игры между селениями, плясали и пели бесовские песни, потом уводили с собою невест; жили с ними без совершения обрядов...»

" Терещенко А. В. Быт русского народа. 4.2,3. М: Русская книга, 1999.

Судя по всему свадьба, как обрядовое оформление брака, получила развитие в период патриархата, когда " прочно утвердилось единобрачие и поселение супругов в до­ме мужа. Языческий брак соединялся узами перед идолами богов, являющихся покровителями плодородия,- Светлояра, Даждьбога. Покровительствовала бракам и богиня любви Ла­да. В историческом обозревателе «Синопсис», изданном в 1674 году в Киеве, говорилось: «Готовящиеся к браку, помощию бога Ладо мняще себе добро веселие и любезно житие стяжати... Ладу поющие: Ладо! Ладо! и того идола ветхую прелесть диавольскую на брачных веселиях, руками плещущи и о стол биюще, воспевают».

Поклонялись брачующиеся и Солнцу - свету. С этим связаны обряды поклонения огню. В предсвадебный день не­веста плакала перед разожженным очагом. Ей вторили подру­ги. Впервые входя в дом мужа, новобрачная подходила к пы­лающему очагу.

Отзвуки старинных обрядов невероятным образом дошли до наших дней. До сих пор мы употребляем выраже­ние «свадьбу ладить», «жить ладно», а детям напеваем пестушку «ладушки», сопровождающуюся битьем в ладоши, ко­гда-то являющимся частью обрядового воспевания славян­ской богини любви и браков.

Элементам древнего обряда свадебного поклонения огню также предстояла долгая жизнь. Сваха, приходящая в дом не­весты, обязательно грела руки у печи, специально для этого ра­зожженной, что служило знаком благополучного сватовства.

С принятием христианства на Руси на языческую сва­дебную обрядность наслоились церковные обряды, пришед­шие из Византии. Церковь всемерно содействовала повсеме­стному утверждению обряда венчания, что было не так-то просто. Народ не собирался отказываться от традиционного отправления исконной свадьбы в угоду чужеземным веяниям, а ужиться вместе этим, казалось бы, взаимоисключающим действам - разгульной, веселой языческой пирушке и стро­гому христианскому обряду - было нелегко. Более того, дли­тельное время чуждый обряд попросту отвергался. Несколько веков подряд простой народ заключал браки без церковного благословения. Тем же грешили даже великие князья, за что были осуждаемы церковью как отступники благонравия и целомудрия. На презревших таинство церкви налагалась эпитимья на несколько лет, по прошествии которыхим дозволя­лось венчаться.

Однако несмотря на многовековую борьбу с язычески­ми пережитками церковь так и не одержала полной победы. Постановление церковного собора 1551 года «Стоглав» сви­детельствует, что в середине XVI века во время свадебного веселья играли «глумотворцы, смехотворцы, гусельники» и пели «бесовские песни». Когда молодые ехали венчаться, то перед ожидающим их с крестом священником еретики «ска­кали со всеми бесовскими играми».

Таким образом, до начала XX столетия в свадебном об­ряде русских ясно прослеживаются две резко контрастирую­щие части: церковный обряд венчания и непосредственно свадьба - веселый семейный обряд, уходящий корнями в да­лекое прошлое. Церковь признавала только брак, ею освя­щенный. В глазах же крестьян брак не считался действитель­ным, если совершалось только венчание, но не отмечался традиционный свадебный пир. Интересно то, что и феодалы, вплоть до князей и царей соблюдали наряду с церковными и народный свадебный обряд. Не случайно великокняжеские и царские свадьбы XVI - XVII веков во многом сохраняли чер­ты традиционного свадебного обряда."

При рассмотрении основных элементов свадебного об­ряда необходимо сделать следующие оговорки. Земля русская велика, поэтому бесконечно разнообразны ее природные ус­ловия, национальные черты, этнические различия бытового уклада народа. Совершенно очевидно, что и особенности свадебной обрядности будут в полной мере определяться и варьироваться в зависимости от этих условий, представляя собой.разнообразные и неповторяющиеся варианты.

" Костомаров Н. И. Домашняя жизнь и нравы великорусского наро­да. М: Экономика, 1993.

Поэтому рас­сматривать данную проблему необходимо не абстрактно, а соблюдая строгую приуроченность к конкретному месту, времени и сословию, для которого он характерен. Подобный подход представлен в книге Д. М. Балашова и др. «Русская свадьба», где подробно описан свадебный обряд крестьянства восточной части Вологодской области конца XIX века.

К сожалению, в данном учебнике мы не можем при­держиваться этого основополагающего принципа в связи с ограниченностью его объема. Поэтому попробуем выделить и кратко охарактеризовать наиболее общие черты территори­альных, временных и сословных традиций свадебного обряда, не затрагивая множества подробностей.

Лучшей порой для проведения свадеб считались осень, когда страда позади, урожай уже собран, есть что выставить на пиршественные столы, и зима, период между двумя по­стами, от Святок до Масленой недели. Возраст вступающих в брак, как правило, был невелик, по современным понятиям молодожены были почти детьми. Один иностранный писа­тель XVI века отмечал, что девицы 10-11 лет были уже же­нами. Такой обычай соблюдался не только простым сослови­ем, но и дворянством, и великими князьями, хотя церковь из­древле противилась этому обычаю Ранние браки были за­прещены указом Петра Великого, изданном 23 марта 1714 года. Согласно указу, мужскому полу вменялось вступать в брак не ранее 20 лет, а женскому - 17 лет. Екатерина II в 1775 году издала указ, повелевающий обвенчавшихся мужского пола моложе 15 лет, а женского 13 лет - разводить, а священ­ника лишить сана. В 1830 году величайшим указом было за­прещено венчать браки, если жениху нет 18 лет, а невесте -16 лет. Этим правилам руководствуется церковь и по сей день. С другой стороны, церковь всегда не одобряла браки, заключенные очень пожилыми людьми. В церковной практи­ке принято не венчать лиц, имеющих более 80 лет от роду.

Девушек обычно отдавали замуж по воле родителей, не интересуясь их мнением И это несмотря на то, что еще в 1701 году был издан указ Петра I, постановляющий, что ро­дители не должны принуждать ни детей, ни слуг своих к бра­косочетанию без родительского благословения! Не удиви­тельно, что ухажер девушки на вечеринках и посиделках ред­ко становился ее мужем. Для родителей были важны не деви­чьи привязанности дочери, а хозяйственный достаток и хо­роший род будущего зятя.

Свадебный обряд развертывался в несколько этапов, которые можно определить как предсвадебный, свадебный и послесвадебный. Каждый этап разбивался на более мелкие эпизоды, содержание которых варьировалось в зависимости от местных условий.

Свадебный обряд состоял из нескольких эпизодов.

Русская свадьба начиналась со сватовства. Этот сва­дебный эпизод носил и другое название - смотрины, лады Ехать сватать самому жениху не полагалось Эту функцию выполняли сват и сваха. Они отправляются в дом жениха или невесты (в зависимости от того, чья сторона выступала ини­циатором свадьбы). Разговор между ними обычно начинали издалека, хотя обе стороны были прекрасно осведомлены о цели визита. Сваха рассказывала, что идет она издалека и за­шла к добрым людям погреться, а идет она от красной деви­цы, сердце которой изнывает по добру молодцу. После не­спешных переговоров, завершающихся, как правило, обоюд­ным согласием, свахе подносили чарочку вина Вскоре роди­тели жениха засылали нарядного свата с ответным визитом.

Следом за сватовством следовал сговор (рукобитье, до­говор, зарученье, пропой, пропивки) - первое пированье в доме невесты, когда в присутствии гостей торжественно под­тверждался договор обеих сторон. Свахи, сваты и все присут­ствующие здесь садились за стол и угощались. На сговоре договаривались о сроках свадьбы, количестве гостей, прида­ном. Иногда рукобитье, запой и сговор составляли разделен­ные во времени (2 - 3 дня) эпизоды. Сговор являлся тради­ционным началом свадьбы, и с этого момента только в связи с исключительными причинами можно было отменитьили перенести свадьбу.

Со сговора начиналась долгая череда причитаний не­весты, в которых она уговаривала отца и мать отсрочить, а то и вовсе отменить свадьбу, жаловалась на свою тяжелую судь­бу, необходимость покинуть милый отчий дом и жить среди чужих людей. Даже если девушка выходила замуж за люби­мого, она непременно должна была показывать свое горе. Иное поведение непременно вызвало бы осуждение окру­жающих. Приведем один из вариантов причетов, представ­ленных в книге Н. П. Андреева «Русский фольклор», с кото­рым невеста обращалась к отцу:

«Не давай, кормилец-батюшко,

Ты свово-то слова верного,

Не крепи-ко меня девицу,

Крепко-накрепко и навеки.

Ты не бей-ко рука об руку,

Не мирися ты с разлучником.

Не пропивай, кормилец-батюшко,

За стаканом зелена вина

Ты мою-то красу девичью...»

Причитать невеста продолжала вплоть до венца, при­чем причеты отличались большим разнообразием. Приходя­щих навестить ее родственников, подруг, соседей невеста встречала особыми причетами: «Что вы долго так замешка­лись, мои подруженьки задушевные». Или: «Ты болезная моя

тетушка, не придешь ты, не проведаешь, меня-то ли, горюшу

горе-горькую».

После просватанья «сговоренка» уже не работала, а си­дела с подругами, помогавшими шить приданое.

Традиционным эпизодом свадебного действа был де­вичник - прощальная вечеринка, проходившая накануне сва­дебного дня в доме невесты. Нарядные девушки, подруги невесты, собирались в горнице. Велись разговоры о предстоя­щем празднике, пелись особые песни и причитания, выра­жающие горе расставания невесты с отчим домом, родителя­ми, девическими радостями Невеста расставалась и проща­лась со всем тем, что ей уже не придется носить, став замуж­ней женщиной, например, красивой девичьей повязкой. В не­которых местах на девичник приглашаются жених и его при­ятели. В этом случае жених приезжает непременно с подар­ками для невесты и ее подруг. Тогда вечеринка приобретает более веселый игровой характер, элементы трагического прощания невесты с атрибутами девичьей жизни уходят на второй план. Водятся хороводы, поются песни. В роли хоро­водницы часто выступает сама невеста. Девичник продолжа­ется до глубокой ночи.

Наутро следует баня. После «черной» реальной бани невеста иногда ходила «мыться» в воображаемую «белую ба­ню», существующую только в причетах. Продолжалось рас­тянувшееся на несколько дней тягостное прощание невесты с отчим домом, родными, подругами.

Наконец, близится апофеоз свадебного действа. Снаря­жается нарядный поезд жениха и его свиты - участников свадебного действа, который следует в дом невесты. Невеста, одетая в лучшее платье, со своими подругами и родными ожидает приезда жениха. В этот день она впервые предстает перед многочисленными участниками свадьбы и случайными зрителями, поэтому заранее принимаются особые меры для предохранения ее «от порчи и напуска». В платье закалыва­ются иглы без ушек, в карманы насыпается каменная крошка и т. п. Жениха тоже «охраняют», внимательно следя за тем, чтобы недобрые люди не бросили ему под ноги заговоренные предметы, разметают дорогу лиственным веником.

Чтобы жених сел рядом с невестой за столом а его ме­сто обычно специально занимают), надобно заплатить выкуп. За столами сидят недолго, здесь не принято сытно угощаться, ведь впереди - свадебный пир. Молодые же и вовсе не едят, и вскоре невеста, а вслед за нею и гости выходят из-за стола.

Перед выездом к венчанию молодых благословляют образами родители невесты.

Затем следует торжественный выезд всех участни­ков свадьбы к венцу. Невеста и жених едут в разных санях, каждый со своим поездом. С этого момента наступает эмо­циональный перелом свадебного действа, невеста уже не причитает, жалуясь на свою скорбную участь, мотивы кон­фликта, испытания, борьбы двух сторон исчезают, наступает

примирение. Обряд принимает веселый и жизнерадостный характер.

Жених и невеста вступают в храм, где происходит та­инство венчания. Священник, благословив новобрачных, бе­рет их за руки и трижды спрашивает: любят ли они друг дру­га и будут ли взаимно уважать? После троекратного «Да!» он обводит молодых вокруг аналоя. Новобрачным возлагаются на головы венцы. Священник возглашает: «Растите и множ-тесь!». После чтения молитвы благословляет брачующихся три раза крестом и произносит: «Что бог соединяет, того не расторгнуть человеку». Затем молодые пьют красное вино (мед), поданный им в чаше. Общая чаша являлась символом одной судьбы с едиными радостями и скорбями. Потом чашу бросали на землю и топтали ее ногами, приговаривая, что так должны погибнуть те, кто захочет посеять между ними раз­дор и несогласие. Присутствующие осыпали молодых зерна­ми и хмелем

Весь церковный обряд венчания сопровождался осо­быми -»венчальными» песнопениями

После венчания сваха сооружала невесте бабью при­ческу и одевала женский головной убор. Затем новобрачные ехали в дом жениха. У ворот их снова осыпали зернами и хмелем, а родители встречали хлебом - солью. Молодые па­дали в ноги к родителям, благословляющих их. Потом ново­брачных сажали за стол и угощали. Уже после приглашали за стол званых гостей. В некоторых местах церемония имела обратный порядок: молодые садились за стол последними. За этим столом уже было не слышно причитаний невес­ты - венчание уже позади, не звучали здесь и веселые и тор­жественные величания во славу молодых и гостей. На княжьем пиру, а именно так назывался этот свадебный эпи­зод, было принято всласть угощаться.

Один из заключительных свадебных эпизодов - сва­дебный пир в доме родителей молодой, называемый еще и отгостки, хлебины, столование, блинный стол. Сюда обычно приезжает молодой (или новобрачные вдвоем) с гос­тями и подарками. Здесь традиционно совершалось угощение тещей зятя блинами. Нередко разыгрывалось шуточное дей­ство, когда теща приносила блины, чтобы попотчевать люби­мого зятя и, получив от него подарки, тут же уносила угоще­ние: «Вот тебе, зятенька, и поел блинков!» Впрочем, блины вскоре возвращались на общий стол."

Спустя некоторое время (на следующий или в этот же день) новобрачные возвращались в дом родителей жениха и пирование продолжалось.

Кратко охарактеризовав эпизоды свадебного действа, важно остановиться на одной интереснейшей особенности русской свадьбы - свадебных чинах. На Руси свадьбы не справляли, не проводили, а играли. Это выражение очень метко обозначало смысл развертывающегося на свадьбе теат­рализованного действа, роли в котором исполняли его непо­средственные участники - гости.

Главными героями свадебного действа, были, конечно же, жених и невеста или, как их называли, князь и княгиня.

В центре всеобщего внимания находился дружка. Функции дружки на русских свадьбах обычно выполнял один и тот же крестьянин, знавший не только весь порядок много­дневного ведения свадьбы, но и множество текстов молитв, стихотворных обращений, заговоров, присказок и обладаю­щий неплохими актерскими способностями. Обычно дружка совершал действия игрового характера и ритуального пре­дотвращения «порчи» жениха и невесты.

" Балашов Л. М. и др. Русская народная свадьба. М., 1985. 134

Так, после благословения родителями невесты образ­ами и хлебом - солью дружка «отпускал свадьбу»: он налеп­лял воск на волосы людей и гривы лошадей свадебного поез­да и обходил его трижды с иконой. Воск этот был запасен от свечи, стоящей во время пасхальной заутрени.

Подружье был помощником дружки и свахи. Он тоже был талантливым исполнителем.

Сваха, наряду с основной своей функцией - сватовст­вом, выполняла целый ряд обрядово - игровых действий:

причесывала жениха и невесту перед отъездом свадебного поезда, угощала гостей (вместе с дружкой) по особому эти­кету и, наконец, будила молодых утром вместе с дружкой.

Тысяцкий - начальник свадебного поезда. В роли тысяцкого обычно выступал крестный отец или родственник жениха, поэтому эту «роль» исполняли все время меняющие­ся лица. Тем не менее тысяцкий должен был знать опреде­ленные элементы свадебного фольклора.

Боярами или поезжанами именовались званые гости, приглашенные со стороны жениха или невесты. Они состав­ляли наиболее пассивную в исполнительском отношении часть действующих лиц.

Таким образом, старинный русский свадебный обряд был сродни развернутому театрализованному действу, в ко­тором существовал традиционный сюжет, были распределе­ны роли и синтезированы различные виды народного творче­ства (пение, заговоры, танец, декоративно-прикладное твор­чество и др.). Не случайно в народе говорили, что свадьбу «играют».

Вместе с тем, традиции русской свадьбы - это вопло­щение исконных ценностей семьи, домашнего очага, продол­жения рода, матери и материнства.

Сохранение и передача этих ценностей новым поколе­ниям имеют важное значение и в наши дни, когда растет ста­тистика распада семей, детской беспризорности и других проблем, корни которых - в утрате исконных народных тра­диций создания семей.

Похоронный обряд

Неизбежное завершение человеческой, жизни - смерть издревле сопровождалась определенным ритуалом. Об этом свидетельствуют археологические находки захоронений, относящихся еще к неандертальскому периоду, обнаруженные на тер­ритории Европы и Азии. Древнейшая погребальная об­рядность представляла собой не только комплекс опре­деленных ритуальных действий с телом покойного. В основе ее лежало миропонимание древнего человека, сложившаяся система представлений о мироустройстве, смысле жизни и смерти, душе и загробном мире. Можно с уверенностью заключить, что вера в посмертное суще­ствование души сложилась еще в первобытнообщинном обществе.

Вера в загробный мир свойственна всем народам, хотя представление о том, каким образом душа покидает тело, ка­ково ее посмертное существование и что собой представляет загробный мир, существенно разнятся. Наиболее общими в этих представлениях являлась картина загробного мира, ко­торый виделся подобным земному, но насыщенным теми бла­гами, которых очень не хватало людям на земле.

Своеобразная система представлений и обычаев прово­дов, захоронения и поминания умерших существовала и у наших предков - восточных славян.

Согласно древнеславянским верованиям, душа покида­ет тело со смертью человека. Она возносилась вместе с ды­мом погребального костра и отправлялась в далекую страну мертвых. По представлениям древних, эта страна могла нахо­диться и на земле, и на небе, и под землей. Представления о нахождении загробного мира под землей, очевидно, и опре­делили наиболее распространенный способ погребения в земле. Как уже отмечалось, загробный мир мог находиться и на земле. Эта «сторонушка», как ее именовали в похоронных плачах, находится далеко от людских глаз, в недоступном живым месте. Мир мертвых мог располагаться на неведомом затерянном острове в «море - океане» и в дремучем лесу. От­голоски представлений о лесе как обиталище души нашли отражение в русских календарных обрядах похорон Костро­мы, Кузьмы и Демьяна. Антропоморфные чучела этих мифо­логических персонажей хоронились в лесу. Мир предков мог находиться в низовьях реки или путь к нему лежал через ре­ку. Вспомним обрядовые похороны Русалки. Чучело, изобра­жающее Русалку, укладывалось в гроб, похоронная процес­сия двигалась к реке, где с Русалкой прощались и бросали ее в воду. Встречающийся в похоронных плачах мотив пере­правления через реку, ритуальные действия на похоронах (бросание в воду полотенца, чтобы покойнику было чем уте­реться) тоже подтверждали эту версию Местопребыванием мертвых могло быть и небо. Представления о загробном мире как небесном саде, очевидно, сложились уже в дохристиан­скую эпоху.

Достаточно подробное описание этого обряда пред­ставлено в книге В. А. Терещенко «Быт русского народа»". Автор основывается на записках арабского путешественника, посетившего Русь в начале Х века и ставшего свидетелем об­ряда погребения вождя волжских славян. В наиболее общих чертах обряд заключался в сооружении погребального костра и сожжении на нем покойного вместе с его женой, слугами, конем, любимыми домашними животными, оружием, день­гами, напитками и яствами. Умерщвление живых людей и захоронение вместе с усопшим господином являлось этниче­ской нормой того времени. Более того, пережившая мужа же­на считалась поношением для семейства, а слуги, пожелав­шие добровольно уйти со своим господином, дабы ухаживать за ним в другом мире, удостоенными великой чести.

Значительной трансформации погребальная обрядность подвергалась с принятием на Руси христианства. В основу христианской погребальной обрядности был положен догмат о воскресении из мертвых. В соответствии с ним жизнь человека представлялась кратковременным земным пребыванием, а физическое тело - бренным сосудом для бессмертной души.

" ТерещенкоВ. А. Быт русского народа. Ч 2,3. М., 1999.

Души праведников попадали в рай - небесный сад бесплот­ного блаженства, где нет ни слез, ни печали, ни воздыханий, а жизнь - беспечная. Грешникам предстояли вечные страш­ные мучения в мрачном сумрачном подземелье - аду.

Христианство выступало против сожжения умерших по римскому обычаю и курганных захоронений и восприняло древнеиудейский обычай погребения - предание земле. Впервые на Руси по этому обряду был похоронен княгиней Ольгой ее муж князь Игорь. Между тем новый обычай захо­ронения прививался с трудом как до, так и после крещения Руси. Поначалу предание земле считалось княжеским обря­дом. Простолюдины хоронили своих покойников согласно древнему обычаю. По свидетельству летописца Нестора, огнесожжение умерших встречалось у вятичей и кривичей вплоть до начала XII века. А отголоски древнего обряда до­жили до конца XIX века: в Тульской и Калужской губерниях на христианской могиле после похорон разводили языческие костры. Древние погребальные избушки - домовины, столпы сохранились в северных областях до начала XX века. Не­смотря на то, что церковь веками боролась с языческими пе­режитками, в том числе и в похоронно - поминальной обряд­ности, дохристианские элементы оказались чрезвычайно ус­тойчивыми и жизнеспособными. Таким образом, с установ­лением христианских обрядов многие черты народной обряд­ности не исчезали, а как бы вплетались в основу религиозных обычаев. Вот почему, переходя к анализу христианского по­гребального обряда, мы намеренно не будем разделять право­славные и народные обряды погребения и поминовения, представляя их, как и в реальной жизни, в едином комплексе.

Особое место в традиционной русской культуре зани­мали традиции и обычаи подготовки к смерти. По понятиям русских, умереть «своей смертью» в окружении родных и полной памяти считалось благодатью. Наши предки верили, что если человек умирал быстро и без мучений, его душа по­падала в рай, если же долго страдал перед смертью, то это была кара за грехи: его ждал ад. Страшились случайной, не­чаянной смерти: умереть вдали от родных, ни с кем не про­стившись, без покаяния.

На Руси считалось очень важным быть заранее готовым к смерти. Существовал обычай при жизни приготавливать себе смертную одежду, кстати, сохранившийся до нашего времени.

Человек, предчувствующий близость смерти, старался совершить добрые дела. Благочестивым считалось частое по­сещение церкви, раздача милостыни, оплата собственных долгов и прощение чужих.

Сразу же после смерти человека зажигают лампаду или свечи, которые горят до тех пор, пока в доме находится по­койник Тело умершего обмывают. Омовение водой символи­зирует духовную чистоту жизни умершего, а также будущее воскрешение и предстояние перед лицом Божьим в чистоте и непорочности. Омовение совершалось у порога избы. Покой­ника клали на солому ногами к печи и обмывали два - три раза теплой водой с мылом из глиняного горшка.

После обмывания умершего одевали в чистые одежды, сообразно его званию и служению. На умершего мирянина одевали большей частью саван - белый покров, напоминаю­щей об одежде крещения. Женщин было принято хоронить в платках: молодых - в светлых, пожилых - в темных. Особен­ной была похоронная одежда умершей девушки или парня. Их смерть совпадала с брачным возрастом. Это служило ос­нованием для совмещения погребального обряда со свадеб­ным. Девушку одевали в подвенечный наряд, готовя ее к по­гребению как невесту.

Пока гроб не был готов, покойника клали на лавку, на солому, в переднем углу избы, лицом к иконам. В избе со­блюдали тишину и сдержанность. Над телом покойника днем и ночью читали псалтырь. Для этого приглашали либо цер­ковного чтеца, либо благочестивого мирянина. Родные и зна­комые приходили прощаться с умершим.

Гроб рассматривался как последний дом умершего Способы изготовления гроба трансформировались веками и в полной мере отражали эволюцию погребальной обрядности.

Гробы устилались изнутри чем-либо мягким, под голо­ву покойному клалась подушка, сверху полагалось покрыва­ло. Гроб окроплялся святой водой. Омытое и облаченное тело переносилось при чтении молитв в гроб. Уста покойника должны быть сомкнуты, руки - сложены крестообразно на груди, глаза закрыты. В руки полагалась икона Спасителя. Вокруг гроба ставили четыре свечи: в головах, в ногах и по обеим сторонам гроба, в совокупности образующие крест. От язычества осталась традиция класть в гроб пару белья, деньги и другие предметы обихода. На лоб усопшего полагался вен­чик, полученный в церкви при отпевании.

Сроки похорон, как правило, определялись по проше­ствии трех суток со времени кончины. Время похорон обыч­но назначал священник. Хоронили, как правило, после по­лудня, но обязательно до захода солнца, чтобы уходящее солнце захватило с собой душу умершего.

Порядок следования похоронной процессии в различ­ных регионах России в прошлом, да и по сей день оставался достаточно однотипным. Похоронное шествие возглавлял несущий икону, затем следовали один - два человека с крыш­кой гроба, узкой частью вперед, за ними - духовенство За духовенством несли гроб, далее шли близкие родственники. Траурную процессию заключали соседи, знакомые, любо­пытные Из суеверных соображений гроб несли не на руках, а на полотенцах, на жердях, на носилках. В некоторых местах доставляли мертвеца к месту захоронения на санях. Впослед­ствии сани перевертывали кверху полозьями или вовсе не использовали, бросая их на погосте, в лесу или в поле. При выносе покойника из дома проводился обряд первой встречи, символизирующий тесную связь мертвых и живых. Человеку, который первым встречался на пути процессии, вручалась краюха хлеба в полотенце. Первый встречный был обязан взять подношение и помолиться за новопреставленного В благодарность за это умерший первым встретит его на том свете."

Перед опусканием гроба в могилу происходит послед­нее целование умершего близкими и родственниками. Свя­щенник вкладывал в руки мертвого отпустительную грамоту. В могилу опускали церковные свечи, горевшие во время от­певания. После опускания гроба в могилу каждый присутст­вующий кидал горсть земли. Затем начиналась поминальная трапеза: на могиле ели кутью. Бедным и нищим раздавали

угощение и деньги, чтобы молились о спасении души ново­преставленного.

До первой половины XVIII века принято было хоро­нить умерших в церквях и вблизи церквей. Особым указом от 31 декабря 1731 года было постановлено производить захо­ронения в специально установленных для этого местах за го­родом - кладбищах. При кладбищах строились церкви и ча­совни. Над местом захоронений воздвигались надгробные памятники. Традиция захоронения внутри храмов и монасты­рей сохранилась для знатных и именитых лиц, и это соверша­лось по особому разрешению духовных властей. В пользу этих церквей или монастырей вносились вклады.

В могилу умерших клали лицом к востоку, а в ногах ус­танавливали крест - символ спасения. Христианские обычаи ставить кресты на могилах умерших восходили к глубокой древности, он сложился около III века в Палестине и утвер­дился после установления христианства при Константине Ве­ликом. Особым образом погребали самоубийц. Их не хорони­ли на кладбищах, а зарывали в лесу. По народным поверьям, если нарушить этот обычай, то весь край постигнут небыва­лые бедствия. Отверженных, недостойных быть похоронен­ными на кладбище - воров, разбойников, казненных или

умерших от ран (но не самоубийц) хоронили в убогих домах без отпевания.

" Кузьменко П. Русский православный обряд погребения М: Бук-мэн, 1996. С. 84.

Из глубокой древности идет обыкновение совершать о каждом усопшем поминовение в особо важные дни, ближай­шие к его кончине. Это третий, девятый и сороковой день по кончине. Церковь установила ряд молений об «упокоении умерших и даровании им милости Божией и царства небесно­го», которые также совершаются по вышеперечисленным да­там. Такое поминовение называется частным, к нему отно­сятся третины, девятины, сорочины и годовщина. Кроме цер­ковного обряда поминовения - заупокойных литургий, пани­хид и литий в обряд поминовения входит и поминальная тра­пеза. Поминальные трапезы, учреждаемые в особо значимые дни, являются отголоском древних тризн, совершавшихся после погребения на могилах язычников.

Кроме дней частного поминовения, опосредованных в каждом случае датой смерти покойного, существуют дни все­общего поминовения усопших. К таким дням относятся т. н. родительские субботы. Родительскими их нарекли по обычаю называть всех покойников родителями. А субботами они именуются по дню их отправления: православная церковь установила в каждую субботу недели, в день покоя, поминать умерших и близких. Днями сугубого (особого) поминовения усопших являются пять вселенских суббот:

Мясопустная родительская суббота (бывает за две не­дели до Великого поста),

Троицкая вселенская родительская суббота (отмечает­ся на 49 день после Пасхи, перед Троицей),

Родительские: вторая, третья, четвертая субботы Ве­ликого поста.

Поминки совершаются и по частным родительским дням: на Радуницу - во вторник Фоминой недели, на девятый день после Пасхи; в день Усекновения главы Св. Иоанна Предтечи - 11 сентября по новому стилю; в Дмитриевскую родительскую субботу - за неделю перед 8 ноября н. с. -днем великомученика Дмитрия Солунского.

Множество традиций и обычаев, связанных с похоро­нами человека, отражает традиционное для нашего народа преклонение перед их памятью, милосердное и сострадатель­ное отношение к тем, кто навсегда покинул этот мир. Целая цепочка ритуальных действий, увековечивание памяти усоп­ших - проявления веры народа в бессмертие души.

Столетиями у русского народа, как и других народов, формировались традиции семейно-бытовых праздников и обрядов, развитие которых продолжается и в наше время. Попытки полностью заменить традиционную семейно-бытовую обрядность совершенно новыми (а их начиная с Ок­тябрьской революции предпринималось немало) не выдержа­ли испытания временем. Устойчивость старых традиций, в отличие от послереволюционных «комсомольских крестин» или «горбачевских безалкогольных свадеб», заставляет обра­тить особое внимание на эти культурные феномены Конечно же, никто не призывает сегодня полностью воссоздавать или реконструировать в современной жизни русскую традицион­ную свадьбу с многодневным ритуальным «плачем» невесты, звать на роды повивальную бабку или «выть» по покойнику. Однако совершенно очевидно, что критическое осмысление и возрождение элементов этих традиций сегодня имеют важное значение, так как дают возможность по достоинству оценить, сохранить и развить содержащийся в них богатейший опыт, которого так не хватает в нашем современном, лишенном идеалов и нравственных ориентиров, обществе.

Литература

Балашов Л. М., Марченко Ю. И., Калмыкова Н. И. Русская свадь­ба. М.,1985.

Забылин М. Русский народ: Его обычаи, обряды, предания, суе­верия и поэзия, собр. М. Забылиным. М., 1990.

Имена православные. Именины. Крестины. М., 1995.

Кагаров Е. Г. Состав и происхождение свадебной обрядности. Л.,1929.

Коскина В. Н. Русская свадьба. Владимир. 1997.

Костомаров Н. И. Домашняя жизнь и нравы великорусского на­рода. М..1993.

Кремлева И. А. Похоронно-поминальная обрядность русского на­селения Пермской области. М.,1980. Круг жизни. М., 1999. Лирика русской свадьбы. Л., 1973.

Мудрость народная. Жизнь человека в русском фольклоре. Вып.1 Младенчество, детство. М.,1991;Вып. 2. Детство. Отрочество. М.,1992; Вып. 3. Девичество. М., 1992; Вып.4. Свадьба. М., 1993. Обрядовые песни русской свадьбы Сибири. Новосибирск, 1981

Панкеев И. От крестин до поминок. Обычаи, обряды, предания русского народа. М., 1997.

Русские: семейный и общественный быт. -М., 1989. Русский народный свадебный обряд: Исследования и материалы Л., 1979.

Русский православный обряд венчания. М., 1996.

Русский православный обряд погребения. М., 1996.

Рыбаков Б. А. Язычество древней Руси.. М., 1988.

Славянская мифология. М., 1995.

Старинные русские поминки усопших// Нива 1894. №8.

Терещенко А. Быт русского народа. М.: Русская книга, 1999

Чистов К. В. Семейные обряды и обрядовый фольклор// Этногра­фия восточных славян: Очерки традиционной культуры. Причи­тания. Л„ 1960.

Элиаш Н. М. Русские свадебные песни. Орел, 1996.

Энциклопедия обрядов и обычаев /Сост.: Брудная Л.И., Гуревич З.М., Дмитриева О. Л. СПб.: Респекс, 1996.

Глава 1. Формирование свадебного обряда как самостоятельного явления в общественной жизни средневековой Руси X - XVII вв.

1. Становлениеадебного обряда на Р

2. Свадебный ритуал и егомволика.

Глава 2. Эволюция свадебных обрядов в Новое время.

1. Характер изменений вадебном обряде ркого дворява под влиянием петроих преобразований ХУШ в

2. Культурные основы и содержание русской народной свадьбы в XIX веке.с

3. бенни гороойадьбы в конце XIX - начале XX вв.

Глава 3. Трансформация свадебного обряда в советский и постсоветский период.

1. Свадебный обряд вветское время: традиции и инновации.

2. Специфика и культурное значение современного свадебного обряда

Рекомендованный список диссертаций

• Свадьба русских Башкортостана как фольклорно-игровой комплекс: Вопросы поэтики и межэтнических взаимодействий 1998 год, доктор филологических наук Карпухин, Иван Егорович

• Брак и семейно-бытовые обряды аварцев Андалала: Традиции и инновации 2002 год, кандидат исторических наук Исрапилова, Зарема Ахмедхановна

• Взаимодействие и взаимосвязи поэзии с обрядом в среднерусской свадьбе 1984 год, кандидат филологических наук Кальницкая, Александра Михайловна

• Семейные обряды лезгин Азербайджана: конец XIX - XX вв: этнографическое изучение северо-восточной зоны Азербайджана 1989 год, кандидат исторических наук Аббасова, Мехрибан Олеговна

• Свадебная обрядность чеченцев-аккинцев: традиции и инновации 2009 год, кандидат исторических наук Яхаджиева, Аминат Хасановна

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Традиции и новации в русском свадебном обряде»

Актуальность темы исследования обусловлена прежде всего тем, что в настоящее время в российском обществе и культуре происходит переосмысление и переоценка института брака и семьи1, а также интенсивно формируются новые символы и ритуалы, в том числе связанные с празднованием важнейших событий личной жизни.

Народная мудрость вложила в понятие обрядность исконное представление о красоте, нравственности человеческих отношений, добропорядочности, справедливости, а также о нормах жизни, регламентируемых, как правило, обычаем. Закономерный процесс взаимодействия традиций и инноваций обеспечивает изменение и сохранение культуры. Во всякой культуре существует динамичное соотношение традиционности, поддерживающей стабильность, и инноваций, благодаря которым общество продвигается вперед. Это вполне отчетливо можно проследить на примере эволюции русского свадебного обряда.

Изучение его изменений на разных исторических этапах дает зримое представление о динамике духовных ценностей общества, о соотношении преемственности и разрывов в представлениях о семье и браке, основных принципах их устойчивости, связи свадебных ритуалов с общекультурным опытом, этническими и конфессиональными особенностями народа и их изменениями в социальном процессе.

Для современного общества характерен как кризис многих традиционных моральных ценностей, так и активный поиск новой парадигмы духовного развития, этнокультурной и нравственной самоидентификации в целях успешного осуществления модернизации России. Культура во всей совокупности ее составляющих выступает при этом как важнейший фактор

1 Социология: Энциклопедия/ сост. Грицанов А.А., Абушенко BJL, Евелькин Г.М., Соколова ГЛ., Терещенко О.В. Мн., 2003.с. 1064

2 Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. 1-4. Изд.2. М., 1880-1882/1955/2001. Т.2. с.1017 устойчивого развития, для которого остро необходимо органическое единство традиций (.что перешло от одного поколения к другому, что унаследовано от предшествующих поколений)3 и новаций4 (от лат. обновление, изменение), социокультурной преемственности поколений. Она обеспечивается, в частности, благодаря восстановлению и развитию национальных обычаев и ритуалов, аккумулирующих многовековой опыт народа, базовые начала его мировоззрения и духовности.

Анализ традиции как социокультурного феномена предполагает поиск ответов на такие вопросы как: является ли традиция камнем преткновения для развивающегося общества, присуща ли ей инновация или же новое возникает только на руинах традиции.

В советском традициеведении сформировались два подхода к проблеме соотношения старого и нового, взаимосвязи традиции и новаторства.

Первый подход представляет традицию как «механизм воспроизводства социальных институтов и норм, при котором поддержание последних обосновывается, узаконяется самим фактором их существования в прошлом»5, традиция понимается как копирование сложившегося опыта человеческой деятельности6. Возникновение инноваций рассматривается сторонниками этого подхода как результат сбоя в механизме традиции и поэтому любое новшество «оценивается как вредное отклонение и устраняется»7.

Другой подход к анализу понятия «традиция» не исключает существования в социокультурнои пространстве традиций, ориентированных только на воспроизводство сложившихся общественных отношений и исключающих тем самым нововведения8. Подразумевается, что подобные

3Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. 1-4. Изд.2. М, 1880-1882/1955/2001. Т.4 с.705.

4 Словарь иностранных слов ав.-сост. Е. А. Гришина М. ,2002.с 346. s Философская энциклопедия. М,1970.Т.5. с.353.

6 Угринович ДМ. Обряды: за в против.М., 1975.с. 16.

7 Философская энциклопеашя.М.,1970.Т.5.с.353. Завьялов М.Г. Традиция как способ самоидентификации общества. Екатеринбург,1997.с. 38. традиции лишь «предельный», крайний вариант традиции9и, что «механизм традиции не бывает чисто репродуктивным, воспроизведение даже достаточно жестких образцов всегда вариативно»10.

Взгляд на традицию как на систему, порождавшую инновации, и именно благодаря этому пребывающую в развитии, получил свое отражение во многих работах11. В.Д. Плахов, подчеркивая, что новое интерпретируется в двух смыслах: во-первых, в смысле стохастического, т.е. случайного, не детерминированного прошлым собития, и, во-вторых, определенным образом обусловленного и подготовленного прошлым развитием системы, приходит к выводу, что «традиция, олицетворяя социальное прошлое, не является принципиальной преградой на пути нового вообще и социального прогресса

10 в частности» . Инновации рассматриваются как необходимый элемент функционирования и развития традиций, но не всех, так как сами традиции дифференцируются при таком подходе на статичные и динамичные и, если первые не способны продуцировать новое, ибо их основная функция заключается в воспроизводстве прошлого в относительно неизменном виде в целях сохранения общностью своей устойчивости во времени и пространстве, то вторые реализуют преемственность по типу расширенного воспроизводства, когда происходит изменение содержания традиций, переструктурирование составляющих ее компонентов, и возникающие в недрах традиции как бы приспосабливают традицию к изменившимся общественным условиям13.

Э.С. Маркарян анализирует традицию с точки зрения ее статичности или динамики, во-первых, выдвигая такой критерий как временная

9 Антонов А.Н. Познавательные традиции: проблемы и перспективы изучения // Познавательная традиция: философско-методологический анализ. М.Д989.с.9.

Там же. С. 14-15.

11 Солнцев Н.В. Традиции как специфические общественные явления // О методологических проблемах общественных наук. Новосибирск. 969. с.63-64; Асмус В.Ф. В.И.Ленин. О вопросах культурной традиции// Вопросы философии. 1970 №4. с. 145-156; Маркарян Э.С. Узловые проблемы теории н культурной традиции // Советская этнография. 1981 2.с. 78-96; Власова В.Б. Исторические типы отношения общества к традиции // Философские науки. 1984. №5. с. 152-156; Завьялова МП., Расторгуев В.М Единство н преемственность сознания. Томск. 1988; и др.

Плахов В.Д. Традиции и общество. М. 1982.С.41

13 Завьялов М.Г. Традиция как способ самондентифнкации общества. Екатеринбург,1997.с. 39. длительность действия традиции, и, во-вторых, опираясь на «коэффициент актуализации» всего предшествующего опыта». Он вводит две предельные точки, между которыми осуществляется жизнь культуры: 1 - все наследие и только оно актуально, инновации «запрещены» (абсолютно консервативная культура), 0 - все ранее созданное не подлежит актулизации, господство инноваций (абсолютно новаторская культура). Стремление культуры к 1 усиливает и закрепляет в обществе статичные традиции, приближение к О, что, по мнению Маркаряна, характерно для современной эпохи, усиливает динамику общественного развития, возрастает многообразие традиций, они не только подвергаются постоянной трансформации, но и исчезают, уступая место тому, что называется научным управлением социальными процессами в обществе.

Расширенное определение традиции подвергается критике со стороны сторонников первого подхода, так как, по их мнению, «происходит отрыв данного понятия от того контекста, в котором оно сформировалось, в силу чего утрачивается его изначальная содержательная определенность»14. Представление структуры традиции в виде взаимосвязи двух ее сторон -новаторства и консерватизма приводит к тому, что порождение традицией инноваций из себя самой ограничивает использование любых других категорий для характеристики культурно-исторического процесса. Все превращается в традицию15.

Социокультурные реалии последнего десятилетия обнаружили «неуютность» многих моделей традиции, их идеологическую неспособность стать методологической базой исследования прошлого, фиксации таких существенных характеристик традиции как устойчивость, сохранение, преемственность, повторяемость и т.д. уже недостаточно для того, чтобы теоретическая система оставалась жизнеспособной и продуктивной для познания изменившегося общества, где властвует стихия интересов,

14 Александров В.Б. О традиции в познании и познавательной традиции // Социальное познание: традиция и современность. Калитни. 1987. с. 54.

15 Завьялов М.Г. Традиция как способ самоидентификацнн общества. Екатеринбург, 1997.с.40. разнородных образов прошлого и настоящего, и где захлестнувшие и общество, и культуру потоки информации в ее социокультурном значении должны быть упорядочены и выстроены в соответствии с логикой исторического возрождения России.

В 1980-е годы в рамках сложившейся в традициеведении познавательной традиции, на стыках различных гуманитарных дисциплин возник новый подход к изучению традиции. Данный подход, с одной стороны, использовал уже наработанную методологию исследования деятельности и общества как системы отношений, а с другой стороны, ввел в свой понятийный и логический инструментарий методы и понятия таких наук как кибернетика и семиотика. И это был вполне оправданный выбор с точки зрения анализа функционального своеобразия традиции в стихийно развивающихся обществах, которые были вынуждены в ходе модернизации заниматься «отторжением» своего прошлого или, по крайней мере, менять в нем ценностно-смысловые акценты.

Рождение этого подхода явилось зримым свидетельством действия традиции как таковой - старое, прежнее сохраняет себя, модифицируясь в контексте нового, а новое знание, опираясь на унаследованное, расширяет горизонты нашего представления о традиции, создает новые границы для понимания и новые проблемы в познании16.

В этом плане историко - культурологическое изучение соотношения традиций и новаций в русском свадебном обряде представляется актуальной научной и практической задачей.

Сегодня мы пристально вглядываемся в обрядность, веками создававшуюся по законам житейской мудрости разумом людей. Народная традиция трактовала свадьбу как обязательный акт признания и провозглашения молодой семьи. Современные молодые люди часто обращаются к прошлому, интересуются национальным духовным наследием. При этом свадьба традиционного типа неизбежно

16 Там же, с.45. осовременилась», элементы традиционной обрядности изменились в соответствии с сознанием людей, их духовными запросами и т.п.

Автор с 1988 г. была связана с работой загсов и позже со структурами по организации свадебного досуга. За этот период она часто сталкивалась с молодоженами, которые задавали один и тот же вопрос: как праздновали свадьбу наши предки, как правильно украсить свадебный поезд, как рассадить гостей за свадебным столом и другие. Помочь молодым людям, вступающим в брак прояснить необходимые вопросы и найти ответы, является одной из задач диссертационного исследования.

Степень научной разработанности темы. Многие специалисты обращались и обращаются к истории великорусского свадебного обряда. Надо отметить, что исследователи уделили много внимания свидетельствам современников - иностранцев (Герберпггейна, Дженкинсона, Флетчера,

Олеария, Коллинса и др.) и часто доверяли им больше, чем русским источникам. Кроме иностранных авторов, до XVIII века известны только два

1Я описания русской свадьбы - в «Домострое» и у Г. Котошихина.

Академик Н.С. Державин, касаясь свадебного обряда у древних славян, определил его как «брачные обычаи, т.е. брак, оформленный и санкционированный известной народной традиционной обрядностью».19

Среди работ, созданных в XIX - начале XX вв., которые составляют не только часть историографии темы, но и служат важным источником ее изучения, следует выделить книгу Н.Ф. Сумцова «О свадебных обрядах, преимущественно русских» (Харьков, 1881), где проведен широкий сравнительный анализ свадебной обрядности. Восточнославянский свадебный обряд в курсе русской этнографии в общем виде охарактеризовал

17 Герберппейн С. Записки о Московии. СПб., 1866; Два сватовства иноземных принцев к русским великим княжнам в XVII столетии // Чтения в Обществе истории и древностей российских при Московском университете. Кн. 4. М., 1867; Олеарий А. Описание путешествия в Московию к через Московию в Персию в обратно. СПб., 1906; Горсей Дж. Записки о Московии XVI века СПб., 1909; Английские путешественники в Московском государстве в XVI в. Л, 1937 и др. 1 ft

Котошихин Г. О России в царствовании Алексея Михайловича. Изд.2. СПб.,1859.

19 Державин Н.С. Славяне в древности. М., 1945. С. 128.

Д.К. Зеленин. В дореволюционной литературе также дискутировался вопрос о происхождении русского и украинского свадебных обрядов. У таких авторов, как Н.Ф. Сумцов, Ф.К. Волков, Д.К. Зеленин, столкнулись две точки зрения: в то время как Сумцов и Волков20 утверждали, что украинский и великорусский свадебные обряды имеют разное происхождение, Зеленин склонялся к признанию общности их происхождения.

Значительным исследованием, посвященным специально свадебной терминологии, является работа П.С. Богословского «К номенклатуре,

91 топографии и хронологии свадебных чинов» . Автор ставил перед собой несколько задач: выявление всех встречающихся на русской территории названий действующих лиц свадебного обряда (номенклатура свадебных чинов), географическое распространение терминов (топография) и определение их хронологии. Основную часть работы занимает список названий действующих лиц свадебного обряда, составленный на довольно обширном материале описаний обряда. Богословский выдвинул принцип классификации участников обряда по функциональному признаку.

Кроме того, терминологии свадебного обряда посвящено серьезное исследование Р. Эккера «О славянской свадебной терминологии» . В статье в сравнительно-историческом плане анализируется довольно широкий круг свадебных терминов, имеющих соответствие в разных славянских языках. Автор указывал, что единого общеславянского термина для названия всей свадьбы нет. Даже термин svatbba является сравнительно новым, несмотря на то, что он встречается во всех славянских языках.23

Важны сведения о разнообразии и содержательном богатстве свадебных традиций приводит также Ян Коморский. Его книга

20 Волков Ф.К. Украинский народ в его прошлом и настоящем. Т.2. Пг., 1916. С.638; Сумцов Н.Ф. О свадебных обрядах, преимущественно русских. Харьков, 1881.

21 Оттиск из Пермского краеведческого сборника. Вып.З. Пермь, 1927.

22 Eckert R. Zur slawische Hochzeitsterminologie // Zeitschrift fur Slavistik. 1965. Bd. X. Hf. 2. S. 185211.

23 Фасмер M Эгимилогнческий словарь русского языка. М, 1986, T.3. С.54-55

Традиционная свадьба у славян»24 - первый труд, после названной работы Н.Ф. Сумцова, в котором в сопоставительном плане рассматривается свадебный обряд всех славянских народов.

Заслуживает внимания и книга И. Вахроса о русской свадьбе. Это серьезное и глубокое исследование, основывающееся на богатом фактическом материале, в значительной мере оно посвящено свадебному ритуалу, особенно обрядовому мытью в бане. Описание свадебных ритуалов на примере различных восточнославянских губерний содержит ряд трудов других дореволюционных и советских авторов.26

Вторая половина XIX века и первые десятилетия XX века дали наибольшее количество описаний свадебного ритуала. Это было своеобразным откликом на изменение отношения к нему общества, в котором все большую роль играли города с их новыми элементами образа жизни и культуры в целом, к вековым основам организации празднеств, поскольку именно тогда происходило постепенное угасание традиционного свадебного обряда. Основное внимание дореволюционные авторы обращали на характеристику составных элементов обрядности, точное установление их региональных и этноконфессиональных особенностей, попутно отмечая некоторые общекультурные символы и значения тех или иных ритуалов. Общекультурное и историческое значение национальных обычаев и обрядов, а также их характеристика на примере прежде всего царской семьи, прослеживается также в трудах крупных русских историков - И.Е. Забелина, Н.М. Карамзина, В.О. Ключевского, Н.И. Костомарова, С.М. Соловьева и др. , переизданных в последнее 20-летие.

24 Komorovsky Y. Tradicna svadba u Slovanov. Bratislava, 1976.

25 Vahros Y. Zur Geschichte und Folklore der grossrussischen Sauna. FFC № 197. Helsinki, 1966.

26 Терещенко А. Быт русского народа. 4.2. Свадьбы. СПб., 1848; Шейн П.В. Великорусе в своих песнях, обрядах, обычаях, верованиях, сказках, легендах и т.п. СПб.,1900. Т.1. Вып. 11; Мыльникова К., Цинциус В. Северно-великорусская свадьба // Материалы по свадьбе н семейно-родовому строю народов СССР. Вып.1. JL, 1926.

27 Забелин И.Е. Домашний быт русских царей // Отечественные записки. 1851, 1854; Забелин М. Русский народ. Его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия. М., 1990; Карамзин Н.М. история государства Российского. Т.2. СПб., 1892; Ключевский В.О. исторические портреты. М, 1990; Костомаров Н.И.

В советский период специальное исследование культурологических аспектов народных обрядов, в том числе свадебных, почти не проводилось. Как правило, они были предметом изучения этнографов и во многом носили описательный характер, показывая свадебные обряды разных регионов и областей страны28. Среди работ, в которых свадебный обряд рассматривается в историческом плане, нужно отметить труды Е.Г. Кагарова о составе свадебной обрядности и мифологическом значении некоторых восточнославянских свадебных обрядов и церемоний.29

Существенное место занимали также публикации, освещающие свадебные празднества как часть советского образа жизни, в которых основной упор делался на идеологическую сторону - подчеркивались преимущества социалистического образа жизни, обеспечение в Советском государстве подлинного равноправия полов, активного участия женщины в социально-производственной жизни общества30.

Среди немногих трудов, имеющих культурологический характер и методологическое значение для исследования избранной темы, следует выделить исследования Д.С. Лихачева, Ю.М. Лотмана и В.И. Проппа31.

В конце 80 - 90-е гт. XX в. в стране произошли революционные преобразования, которые привели не только к смене социально-экономического и политического устройства России, но и оказали огромное

Домашняя жизнь и нравы великорусского народа. М., 1993; Соловьев С М. История России с древнейших времен. М., 1994 и др.

28 Чистова К.В., Бернштам Т.А. Русский народный свадебный обряд: исследования и материалы. JI., 1978; Сорокин В.Б. Фольклор Московской области. М., 1979; Жирнова Г.В. Брак и свадьба русских горожан в прошлом и настоящем. М., 1980; Обрядовые песни русской свадьбы Сибири. Новосибирск, 1981; Гура А.В. Дождь во время свадьбы. М., 1986; Захарченко В., Мельников М. Свадьба Обско-Иртышского междуречья. М., 1988 и др.

29 Кагаров Е.Г. О значении некоторых русских свадебных обрядов // Известия Академии наук. Т. 11. 1917. № 9; Его же. Состав и происхождение свадебной обрядности // Сборник музея антропологии и этнографии. Т. 8. Л., 1929.

30 Пушкарева Л.А., Шмелева М.Н. Современная русская крестьянская свадьба // Советская этнография. 1959; Харчев А.Г. Брак и семья в СССР. М., 1964; Роговина Е.Н. Новые гражданские обряды. JI., 1974; Руднев В.А. Советские обычаи и обряды. JI., 1974; Суханов И.В. Обычаи, традиции и преемственность поколений. М., 1976; Суслопарова Д.Д. Семейные традиции. М., 1979; Тулыдева JIA. Современные праздники и обряды народов СССР. М., 1985 и др.

31 Лихачев ДС. Культура русского народа X - XVII вв. M.-JL, 1961; Пропп В.И. Русские аграрные праздники. М., 1864; Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре: быт и традиции русского дворянства (XVIII - начало XIX вв.). СПб., 1994. влияние на всю сферу культурной жизни общества. Кризисное состояние духовности, развенчание советских норм и ценностей заставили общество искать моральную опору в устойчивых, традиционных этнических и конфессиональных представлениях и обычаях. Это обусловило возрождение интереса ученых - культурологов, историков, этнологов, религиоведов, философов - к народным традициям и обычаям, ритуалам и праздникам. С одной стороны, реконструируются их составные элементы, в том числе в свадебных обрядах. С другой стороны, более активно исследуется широкий социокультурный контекст, символика и нравственное значение тех или иных обычаев и ритуалов, связанных с национальным менталитетом, духовной культурой народа32.

Среди современных исследователей темы необходимо отметить H.JI. Пушкареву. В работе «Женщина в русской семье X - нач. XIX века: динамика социокультурных изменений» (М., 1997) и других она показывает место женщины и ее роль в браке, повседневный быт женщины в разные периоды отечественной истории.

В целом анализ имеющейся научной литературы по избранной теме показывает явную недостаточность специальных культурологических исследований русского народного свадебного обряда в его эволюции на разных исторических этапах.

Это подтверждает актуальность предпринятого исследования и определяет его цель - рассмотреть и проследить изменения в свадебной обрядности от древности до современности, выделить исконные свадебные традиции, соответствующие русской культуре, требующие сохранения и укрепления их роли в духовной жизни народа.

32 См., например: Русские: семейный и общественный быт. М., 1989; Традиции в контексте русской культуры. Череповец, 1995; Кузьменко П Свадьба. М„ 19%; Энциклопедия обрядов и обычаев. СПб., 1996; Панке» И.А. От крестин н до поминок. М, 1997; Русские. М, 1997; Юдина Н.А. Энциклопедия русских обычаев. М., 2001 и др. среде, ограничиваясь изучением изменений, общих черт и различий в русском свадебном обряде.

Задачами диссертационной работы являются:

Рассмотреть процесс становления свадебного обряда в средневековый период русской истории;

Выявить и осветить основные свадебные ритуалы и их символику;

Проанализировать характер изменений в свадебном обряде русского дворянства под влиянием петровских преобразований в XVIII в.;

Показать культурные основы и содержание русской народной свадьбы в XIX в.;

Охарактеризовать культурные особенности городской свадьбы в конце XIX - начале XX вв.;

Изучить взаимосвязь традиций и инноваций в свадебном обряде в советское время;

Определить специфику и культурное значение современного свадебного обряда в России.

Объектом исследования в диссертации является русский свадебный обряд на протяжении всех основных этапов исторического развития.

Предмет исследования - взаимосвязь традиций и новаций в русском свадебном обряде на важных исторических этапах развития русского общества от древности до наших дней.

В качестве источников для настоящей работы были использованы материалы свыше ста более или менее полных описаний свадебного обряда. Они содержатся в трудах видных исследователей русской истории и культуры - Н.М. Карамзина «История государства Российского» и С.М. Соловьева «История России с древнейших времен», Н.И. Костомарова «Домашняя жизнь и нравы великорусского народа», В.И. Даля «О повериях, суевериях и предрассудках русского народа» и др.

Наименее освящен фактическими данными древнейший период, т.к. в нем отсутствовало полное описание свадебной обрядности. Только краткие замечания и сведения можно подчеркнуть из летописей, былин, древнейшего юридического кодекса «Кормчей книги». Более обширными сведения о свадебном обряде становятся с XV - XVI вв. Многочисленные описания свадеб у иностранных авторов требуют специального анализа, из-за не знания авторами русской специфики, а сведения о царских свадьбах ставят закономерный вопрос о соответствии их общенародным традициям. Обширными источники становятся в ХУШв. и особенно широко освящены в XIX веке.

Важнейшую группу источников для выполнения поставленных в диссертации задач составила древнерусская и средневековая литература - «Повесть временных лет» (M.-JL, 1950), Полное собрание русских летописей, изданное в Санкт-Петербурге в середине XIX в., «Домострой» (JI., 1992) и др. Для изучения семейного быта XIV-XV вв. в качестве источника был использован, кроме того, былинный эпос, в том числе цикл былин на семейно-бытовые темы (былина о Василии Буслаеве, о Хотене Блудовиче, об Иване Гостином сыне и др.), а также бытовые сказки, пословицы и т.п. Много изображений брачных церемоний, рисунков свадебного пира имеется и в древнерусских миниатюрах.33

Большое значение для выявления источников, их систематизации и анализа имели также труды этнографов, посвященные духовной и материальной культуре, быту и традициям русского этноса в разные периоды отечественной истории.34

Методологическая основа исследования. Методологически данное исследование основано на применении принципов целостности развития,

33 См.: Арциховский А.В. Древнерусская миниатюра как исторический источник. М., 1944. С. 103, 134.

34 См., например: Сахаров И.П Сказания русского народа. В 2 т. М., 1849; Волков И В. Свадебные причеты, записанные крестьянином., часто бывавшим сватом // Живая старина. 1905. № 1-2; Тульцева Л.А. Современные праздники н обряды народов СССР. М., 1985; Александров В.А, Пущкарева Н.Л. н др. Русские: этнография, расселение, численность и исторические судьбы ХП - XX вв. М., 1995 и др. историзма, объективности. Стремление реализовать одну из важнейших целей историографического исследования - изучить процесс приращения знаний и достижения при этом достоверных научных результатов обусловило выбор методов научного поиска. Среди-них общенаучные и специально-исторические методы: структурно-системный, сравнительно-исторический, проблемно-хронологический, типологический, социальный, раскрывающие различные аспекта культуры, сущность традиций, особенности современного социокультурного процесса.

Научная новизна проведенного исследования заключается в том, что в нем обобщается содержание и выявляется культурологическое значение русского свадебного обряда в историческом аспекте, на протяжении всех основных этапов его развития, определяются наиболее характерные черты традиционности и новаций, на примере разных социальных слоев общества показывается социокультурное значение и символика свадебного ритуала, его специфика и динамика изменений вплоть до настоящего времени.

Практическая значимость диссертации состоит в возможности использования материалов и выводов работы для более глубокого и всестороннего изучения трансформаций обрядовой культуры русского народа, установления роли и значения свадебной символики в формировании системы нравственных ценностей молодого поколения. Результаты работы могут быть использованы в процессе подготовки специалистов по истории русской культуры, антропологов, работников органов ЗАГС, в культурно-просветительной и образовательной деятельности общественных организаций, учреждений культуры и учебных заведений, в деятельности организаций в сфере досуга и брачных услуг.

Апробация работы проводилась в течение нескольких лет, когда автор занималась разработкой и организацией свадебных обрядов для молодоженов. В ЗАГСах Москвы (Гагаринском, Измайловском, Коровинском, Мещанском) был проведен эксперимент (1994 - 1997гг.) по проведению свадебного обряда в русском народном стиле сразу после официальной церемонии заключения брака. Эксперимент подтвердил, что молодые пары с удовольствием участвуют в обрядах и играх фольклорного ансамбля, с интересом и вниманием воспринимают народные величальные песни. Кроме того, автором разработан театрализованно-игровой комплекс для молодоженов «Венчальный ларец», включающий в себя элементы русского свадебного обряда и свадебного народного гуляния. Результаты исследования обсуждались в ходе выступлений соискателя на научных и научно-практических конференциях, так в марте 2003 года автор выступала с докладом на тему «Особенности русского свадебного обряда» на научно-практической конференции «Гуманитарное образование для индустрии гостеприимства» в Московском государственном университете сервиса.

Структура диссертации определяется целью и задачами исследования. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников и литературы.

Похожие диссертационные работы по специальности «Теория и история культуры», 24.00.01 шифр ВАК

• Вологодский свадебный фольклор: История, традиции, поэтика 1999 год, кандидат филологических наук Островский, Евгений Борисович

• Лексика свадебного обряда Кубани: на материале обрядовой практики станицы Черноерковской Краснодарского края 2011 год, кандидат филологических наук Финько, Ольга Сергеевна

• Традиционное и новое в обрядности кабардинцев 2003 год, кандидат исторических наук Богатырева, Изабелла Забидовна

• Свадебная обрядность татар Среднего Прииртышья: Конец XIX - XX вв. 2004 год, кандидат исторических наук Коломиец, Оксана Петровна

• Свадебные обряды народов Южного Дагестана в прошлом и настоящем: XIX-XX вв. 2008 год, кандидат исторических наук Хадирбеков, Нариман Бубаевич

Заключение диссертации по теме «Теория и история культуры», Тимофеева, Лилия Вадимовна

Заключение

Древнерусский свадебный обряд - это один из наиболее сложных комплексов традиционной бытовой культуры. В нем отражались социально-правовые отношения, структура семьи, верования, устное поэтическое творчество, многие черты традиционной материальной культуры. Обряд обычно соединял черты далекого и близкого прошлого. Новые явления в него внедрялись с большим трудом, даже если в изменении обряда были заинтересованы государство и церковь.

До самого начала XX столетия в свадебном обряде русских еще прослеживались две резко различные части: церковный обряд «венчания» и собственно свадьба, «веселье» - семейный обряд, уходящий своими корнями в далекое прошлое. Обе эти части обряда долгое время находились между собой в серьезном противоречии. Православная церковь и государство признавали только брак, освященный церковью. В глазах же крестьян и рядовых горожан брак не считался действительным, если совершался только церковный обряд венчания, а традиционный свадебный пир и предшествующие ему по обычаю обряды по каким-либо причинам не имели места, - молодых после венчания вновь разлучали.

Возможно, что именно эта приверженность народных масс к традиционным свадебым обрядам заставляла даже царей соблюдать наряду с церковным и народный свадебный обряд (например, бракосочетание московского великого князя Василия Ш).

XVI век характеризуется стремлением к упорядочению различных сторон частной жизни широких кругов народа, в особенности горожан, к созданию таких форм, которые бы легче контролировались светскими и духовными властями. Таким сводом законов повседневности стал «Домострой», представляющий собой авторитетные рекомендации зажиточному горожанину, как каждому следует строить семейные отношения и содержать в должном порядке свой дом - своеобразная подробная инструкция со строгой регламентацией домашней и семейной жизни. «Домострой» является важным источником для изучения свадебного обярда того времени - в нем дано подробное описание четырех различных вариантов «свадебного чина», рассчитанных на городские русские семьи различного достатка.

Свадебный обряд, как и другие элементы культуры, изменялся в процессе исторического развития - под влиянием социально-экономических преобразований происходит трансформация многих обрядовых действий. В Новое время в России свадебный обряд дворянства становится ярким, пышным, «европеизированным». В обряде были объединены черты народного обряда, церковных свадебных нормативов и специфически дворянского быта. Фейерверки, балы, голуби, фонтаны появляются в свадебном обряде, но по-прежнему молодоженов осыпают хмелем, подносят каравай, выстраивают свадебный поезд, кормят молодых курицей, одеваются ряжеными и т.д. Появляются и новые элементы в свадебном обряде -молодые встречаются до свадьбы, заключаются «браки по любви», родителям запрещается присутствовать в церкви при венчании. Обряд венчания занимает главное место в свадебном торжестве. После церемонии венчания проходит свадебный пир.

В то же время в XVIII веке обряд, несмотря на всю парадность, начинает постепенно угасать. Петровские реформы изменили уклад жизни, но традиционные моменты, характерные для крестьянской свадьбы, по своей сути остались прежними.

В ХЕХ веке в процессе социально-экономического развития усилилась противоположность между городом и деревней. Все это отражалось и на свадебном ритуале. В ходе исторического развития в городе, с одной стороны, формировались свои обычаи и обряды, с другой - происходила переработка крестьянских свадебных традиций и приспособление их к условиям быта горожан. При всем многообразии и разнородности свадебных обычаев и обрядов горожан отчетливо выделяются такие, которые встречались у всех социально-сословных групп города и которые можно рассматривать как общегородские. К ним относились обычаи начинать сватовство, смотрины, сговор, а также свадебное застолье с традиционным чаепитием, присылать через посредников невесте в день венчания «женихову шкатулку» с венчальными принадлежностями и другими дарами, ехать к жениху и невесте в церковь разными поездами и порознь, а возвращаться в дом жениха в общем свадебном поезде, забрасывать путь новобрачных от церкви до свадебного поезда цветами, празднично украшать свадебный поезд лишь после венчания, трижды объезжать свадебным поездом город, встречать молодых музыкантами, а также устраивать послесвадебные визитные недели, во время которых происходило дальнейшее поочередное знакомство родственников с новобрачными и вручение молодым «родственных даров». Эти наиболее устойчивые элементы отражали сохранение базовых нравственных и духовных ценностей и представлений о сущности брака и значении семьи, а также народные традиции во многом утратившие первоначальную семантику.

В то же время в связи с социальной дифференциацией общества наряду с общегородскими традициями выделяются и такие, которые наблюдались лишь в ритуале некоторых сословий: например, купеческий «постельный поезд», со строгой регламентацией действующих лиц, установленным порядком в распределении приданого по подводам и обязательной его описью, что отражает социально-экономические особенности этого сословия.

В семьях ремесленников, рабочих, мелких торговцев, поденщиков о приданом договаривались устно. Переговоры велись обычно в момент «сговора». Отсутствие письменной росписи приданого объясняется не столько малограмотностью населения, сколько тем, что здесь приданое было гораздо меньших размеров и его состав имел иной характер, чем в купеческих и дворянских кругах (приданое горожанки состояло не из собственного рукоделия невесты, а из покупной одежды, мебели городского типа, зеркал, граммофонов и прочих предметов городской культуры).

Что касается традиционной свадебной поэзии, то к концу XIX века в среде бедного городского населения, в отличие от крестьянской, лидирующее место занимают частушки. Они пелись обычно с переплясом и под гармонь.

На свадьбах зажиточного мещанства, купечества, интеллигенции пели, главным образом, городские романсы, модные в то время «жестокие романсы», а также песни и романсы на слова русских поэтов. Чрезвычайно популярным было сольное пение в сопровождении гитары. У дворянства, крупного чиновничества, богатого и влиятельного купечества не было принято петь, сидя за свадебным столом. Для танцев и пения отводилось особое время и место. Устраивались специальные свадебные концерты с участием профессиональных артистов, чаще всего певцов и музыкантов.

Таким образом, у социальной верхушки городского общества песенно-музыкальное сопровождение свадебного празднества имело мало общего с народной обрядовой традицией, а сложилось и развивалось под влиянием профессионального искусства в соответствии с нормами общественного поведения и светского этикета.

Заметное место в свадебном ритуале продолжали занимать магические брачные обряды. И если некоторые из них, например, устройство постели новобрачных в хлеве или подклети, размещение у изголовья брачного ложа кадок с зерном, осыпание новобрачных хмелем к началу ХЕХ в. исчезли, то другие продолжали входить в состав свадебного комплекса горожан. Именно они символизировали социокультурную и духовную значимость института брака и семьи, роли мужа и жены, отца и матери. Во всех социально-сословных группах горожан, независимо от их культурного уровня, сохранялись такие обряды, как скрепление рук жениха и невесты, кормление молодых, пригубливание новобрачными вина из общего сосуда, троектратный обмен рюмками молодых во время свадебного пира, публичные поцелуи новобрачных и гостей и т.д.

Не менее широкое распространение в городской среде получили обряды, направленные на обеспечение материального благополучия и деторождения: к примеру, вместо традиционного осыпания зерном или хмелем, в молодых, возвратившихся от венца, мать жениха, а затем и все участники поздравлений бросали денежную мелочь. В результате такого осыпания» могла собраться довольно значительная сумма денег, которая поступала в личное пользование молодых. В купеческой среде осыпание молодых для свадебных гостей постепенно приобрело престижное значение. Каждый участвующий в обряде стремился бросить больше другого денег на поднос, который специально для этого случая держал стоявший около новобрачных «мальчик-блюдник».

На рубеже XIX и XX вв. у жителей городских окраин и слобод, а также в средних слоях купечества существовал обычай класть под перину яйцо «чтобы у молодых детки водились» (вареное или деревянное расписное). Яйцо находилось под периной новобрачных три ночи. На четвертый день молодая заворачивала деревянное яйцо в венчальную рубаху и хранила его среди своих вещей, а если это было вареное - рубила на мелкие кусочки и кормила домашнюю птицу.

Это свидетельствует о сохранении в сознании горожан очень древнего и общераспространенного представления о яйце как символе плодородия и обновления жизни. По народным поверьям курица, так же, как и яйцо, таила в себе силы, способные оказать положительное влияние на деторождение. Так, в конце XIX века в среде городской бедноты сохранился древний обычай тайного кормления молодых курицей в первую брачную ночь. Считалось, что, съедая мясо курицы, новобрачные приобщаются к ее плодовитости. Такой же смысл приписывался обычаю подавать к свадебному столу жареную или вареную курицу. Следует заметить, что живая курица нередко входила в состав приданого как у крестьян, так и у жителей городов.

В свадебном ритуале горожан большое место занимали обряды «кругового хождения». Такие моменты, как сватовство, смотрины, сговор непременно завершались хождением «круг стола», что свидетельствовало о благополучном исходе начатого дела и общем согласии его участников. Бытовал и другой традиционный обычай, по которому молодых, приехавших от венца, трижды обводили вокруг стола - отголосок древнего обычая обхода вокруг очага с целью приобщения жены к домашнему очагу мужа.

В традиционном крестьянском ритуале большую роль играли обереги, которыми выступали самые различные предметы: лук, чеснок, мак, рыболовная сеть, шерстяные нитки, иголки, колокольчики и т.п. Некоторые из них использовались как обереги и в свадьбах горожан. Так, чтобы уберечь невесту от «дурного глаза», в подол ее венчального платья вкалывали иголки, в дверной косяк дома, в котором происходило свадебное веселье, вкалывали крест-накрест две крупные иголки или таким образом вбивали два гвоздя. В быту городских ремесленников существовали и другие виды оберегов. Например, невеста, одеваясь к венцу, прикалывала к нижней юбке кусочек своей первой вышивки, или невесту опоясывали «учебной пряжей», т.е. тем, что она напряла в первый раз самостоятельно.

Представление о том, что какие-то предметы могут оказывать влияние на судьбу человека, встречалось и в других социально-сословных группах городского населения. Например, амулеты были распространены в дворянском быту. Здесь существовала традиция, по которой в день церковного оглашения (публичного объявления в церкви после литургии о предстоящем браке каких-то лиц) мать передавала дочери без посторонних какой-либо талисман, который обязательно находился при невесте в момент венчания. Ладанки, привески, перстни с печаткой часто становились семейными реликвиями и передавались из поколения в поколение вместе с легендами об их чудесной силе. Иногда это были очень дорогие ювелирные изделия, и они входили в состав фамильных драгоценностей. Однако, к ним никогда не относились как к украшениям в обычном понимании. Их функции были значительно шире, и даже когда семье угрожало разорение, эти предметы не решались продавать или закладывать на время, а стремились во что бы то ни стало сохранить в семье.

У городского населения встречалось суеверное отношение к некоторым дням недели и числам, что нашло отражение и в свадебных традициях. Например, считалось, что в среду и в пятницу не следует затевать свадебные дела, так как эти дни неблагоприятны для свадьбы. Горожане следили за тем, чтобы день бракосочетания не приходился на тринадцатое число, которое считалось «чертовой дюжиной». К другим нечетным числам такого отрицательного отношения не было. Напротив, у горожан было принято подавать на свадебный стол нечетное количество праздничных кушаний, составляли из нечетного количества цветов свадебные букеты для жениха иневесты, даже число лошадей в свадебном поезде новобрачных могло быть разное, но обязательно нечетное.

Таковы некоторые основные черты русского городского свадебного обряда XIX - XX веков.

Свадебный обряд XX века в период революционых преобразований в России носил название «красной свадьбы». В обряде присутствовал дух того времени, лозунги, портреты руководителей страны, революционные песни, слова-напутствия товарищей.

С середины XX века в органах записи актов гражданского состояния формируется новый свадебный обряд, включающий в себя новые характерные для России того периода ритуалы: торжественная выдача свидетельства о регистрации брака, поздравление молодых ведущим свадебного ритуала, а также представителями органов власти.

Среди молодежи пользовались популярностью «комсомольские свадьбы», свадебный картеж, свадебное веселье без алкогольных напитков, посадка молодого деревца новобрачными.

Так называемые «комсомольские свадьбы» 1950-60-х гг. можно рассматривать как обряд, не являвшийся единственно возможной формой проведения торжества, но обеспечивавший должным образом участие широкой общественности, которая способствовала воспитанию у молодежи чувства ответственности за брак и прочность семейных отношений.

В 80-х годах XX в. возродились обряды поднесения хлеба-соли, прибытие поезда за невестой, выкуп невесты, веселье ряженых, пение величальных песен. «Скромный» свадебный обряд постепенно преобразовывался в яркое свадебное веселье с элементами народной свадьбы.

Сохранение и некоторое оживление элементов старинных обрядов и старинных песен в современной свадьбе говорит о том, что в конце XX века совершенно новые семейные, в частности, свадебные традиции так и не сложились, практически не было и свадебных песен, которые отражали бы принципиально иной, с точки зрения власти, характер семейных отношений. Попытки создания нового свадебного церемониала сводились, как правило, к модернизации общеизвестных и наиболее важных с точки зрения нравственности ритуалов и обычаев. Немаловажную роль играли и социально-экономические условия жизни людей.

Молодежи XXI века необходимо помочь отобрать и творчески переосмыслить из старого наследства то, что соответствует духу времени, содействует развитию инициативы самой молодежи, вносит в свадебное торжество новую струю и способствует укреплению семейных отношений. Принятый 22 октября 1997 года федеральный закон «Об актах гражданского состояния» говорит о правильности ведения государственной регистрации актов гражданского состояния, записях, полномочиях на государственную регистрацию. В законе не прописан сам ритуал или свадебный обряд торжественной (или не торжественной) регистрации брака, сценарии свадебного ритуала разрабатываются ведущими на местах.

В последнее время благодаря знатокам и энтузиастам, почитателям фольклора и истории, возвращается к новой жизни множество ярких элементов традиционной свадебной обрядности. Современность рождает свои народные действа, качественно новые ритуалы, но они не оторваны от прошлого. Умение сделать многие прекрасные по своему содержанию свадебные обычаи, которыми богат русский народ, достоянием сегодняшнего дня - важная и необходимая актуальная задача современного общества.

Так, свадебный каравай, который испекли накануне родные, подносят молодым родители жениха прямо на ступеньках перед входом в ресторан.

Родители невесты подносят молодым бокалы с красным вином, после чего они разбиваются молодыми о землю «на счастье». Запуск белых голубей и гирлянды из воздушных шаров проходит под аплодисменты и свадебные поздравления друзей. Жених с невестой сами рассаживают гостей за праздничным столом, раздавая веселые свадебные открытки и памятные знаки.

Эпизод поднесения женихом подарка невесте, напоминает ларец, который когда-то жених посылал утром невесте, в день венчания. Жених дарит невесте сувениры: мягкую игрушку, украшение, сладости и т.д.

Вручение друзьями «ключа семейного счастья» стало сегодня важным событием в жизни семьи. Хрустальный ключ вручается жениху и передается на хранение как главе семьи, маленький золотой ключик, конфеты «Золотой ключик» вручаются молодой жене как хранительнице семейного очага и т.п.

Битье горшков на свадьбе женихом и невестой символизирует чем больше осколков, тем больше детишек и гостей в доме молодых. Перед женихом и невестрой зажигают декоративные свечи, молодые произносят «Обет верности». Родители жениха и невесты кланяются друг другу, трижды целуются, обещают быть внимательными по отношению к своим детям и друг другу.

Веселый конкурс для невесты - пришить пуговицу, а для жениха исполнить колыбельную песню является своеобразным обрядом «проверки молодых» и другое.

В частности, в русской свадьбе старинный обряд не может полностью исчезнуть. Введение в системе отдела ЗАГС специалистов (свадебных консультантов), изучающих народные обряды, позволит молодоженам разобраться в свадебной обрядности, придать свадебному торжеству национальный колорит, что только украсит и поднимет престиж как самого русского свадебного обряда, так и самого события для каждого из молодоженов.

В настоящее время молодожены выбирают тот способ проведения свадебного торжества, какой понравился им самим, который видели у друзей, знакомых, родителей. Свадебный каравай, яркое индивидуальное свадебное платье, необычный свадебный кортеж, осыпание молодых зерном, конфетами, монетами, свадебное веселье с народными и современными танцами, фейерверками - все это говорит о том, что молодежь XXI века увлекается яркими событиями, с удовольствием перенимает элементы старинной свадьбы, иногда даже не зная о том, что это традиционный обряд.

В то же время молодые не против заключить брак экстравагантным способом - в воздухе с парашютом, на теплоходе, в старинном особняке при свечах или в любимом для обоих музее и т.п., а не в стенах Дворца бракосочетания или отделах ЗАГС. Современная пара молодоженов может отказаться от торжественной регистрации брака, но заказать индивидуальный ритуал или попросить изменить текст нельзя.

Проведение регистрации брака «по-русски» или для представителей другой национальности, когда ведущий или молодожены могут быть одеты в национальные костюмы, или «дворянской свадьбы», где ритуал проводит мужчина в костюме соответствующего времени, а также многие другие особенности дают возможность существенно разнообразить и наполнить большим смыслом современный свадебный ритуал.

Индивидуальный ритуал торжественного бракосочетания отражает то факт, что современные молодожены часто - достаточно самостоятельные и мыслящие личности. Немаловажно и то, что со времени разработки первого ритуала регистрации брака прошло много изменений в обществе (распад СССР, принятие новой конституции, изменения в политике государства). Это требует от работников ЗАГС поиска новых способов организации обряда, творческого подхода к выполнению своих профессиональных обязанностей.

В частности, успешному внедрению новой обрядности, которая должна базироваться на органическом соединении элементов, продиктованных требованиями жизни, и традиционных нормативно-правовых и моральных основ, могут способствовать изменения в порядке работы отделов ЗАГС, в том числе времени и дней заключения брака, внедрение современных форм документов о государственной регистрации актов гражданского состояния, стилизованное под русские дворцы оформление залов и самих дворцов бракосочетания и т.д.

Кроме того, сам свадебный обряд может «ожить» и стать по-новому интересным для молодоженов, если он будет проходить на территории «Свадебного парка», «Свадебной поляны», или рядом с территорией храма, куда молодожены смогут заехать после регистрации брака или таинства браковенчания. Здесь могут быть и веселый свадебный поезд, пруд влюбленных, место для сговора и «рукобитья», прощание с красотой, мальчишник, катание на тройках или другие элементы свадебного обряда.

Церковный/религиозный обряд бракосочетания следует рассматривать в контексте общих социокультурных процессов, характерных для современной России, связанных с культурой семьи и ее духовным развитием, влиянием модных течений и формированием новых стереотипов престижности или легитимности брака, которые не всегда соответствуют глубокому нравственному смыслу, который возлагает православие на этот обряд.

В свадебном обряде каждого отдельного периода были свои особенности, имевшие для невесты и жениха, для всего общества огромное значение и глубокий смысл (кто первым встанет на ковер в церкви или отломит кусок каравая, взять невесту на руки и внести в дом, переступив через порог и многое-многое другое). Народ и сегодня верит в приметы и суеверия, придерживается определенных обрядов, так же, как наши предки верили в то, что это поможет молодой семье жить счастливо, богато и хорошо.

Гегель верно заметил, что «связь двух лиц различного пола, называемая браком, это не просто естественный, животный союз и не просто гражданский договор, а прежде всего моральный союз, возникающий на основе взаимной любви и доверия и превращающий супругов в одно лицо»119.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Тимофеева, Лилия Вадимовна, 2004 год

1. Документы и материалы Акты, относящиеся до юридического быта древней России. Т.2. Спб.,1864.

2. Домострой по списку Общества истории и древностей российских. М.,1982.

3. Домострой // Под ред. Сенина. JL: Лениздат, 1992. Повесть временных лет. T.l. М. Л., 1950.

4. П. Справочные издания В мире мудрых мыслей. М.: Знание, 1961.

5. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. 1-4. Изд.2. М., 1880-1882.

6. Елеонская Е.Н. Сборник великорусских частушек. М., 1914. Михайловский В. Словарь православного церковно-богослужебного языка и священных обрядов. СПб.,1866.

7. Рошаль В.М. Полная энциклопедия символов. Спб.: Сова, 2003. Социология: Энциклопедия. М.: Книжный дом, 2003. Фасмер М. Этимилогический словарь русского языка. М., 1986, Т.З.

8. Гегель. Философская пропедевтика // Работы разных лег. М, 1973. Т.2. С.49.

9. Энциклопедия обрядов и обычаев. СПб.: Респекс, 1996. Энциклопедия символов, знаков, эмблем. М.: Эксмо, 2003 Юдина Н.А. Энциклопедия русских обычаев. М.: Вече, 2001.

10. Ш. Монографии, брошюры, статьи Ангел Еве. Этнос и история. М.: Мысль, 1985. Андреева И.С., Гулыга А.В. Семья. М.: Политиздат, 1990. Аникин В. Русский фольклор. М.,1985.

11. Аксенов А.П. Энциклопедия знахаря. М.: Издательство ACT, 2002. Александров В.А., Пушкарева Н.Л. и др. Русские: этнография, рассление, численность и исторические судьбы XII - XX вв. РАН, Ин-т этнологии и антропологии. М.,1995.

12. Алышуллер И.М. Значение венчания для брака в его историческом развитии на Руси. Доклад. Киев, 1910.

13. Асмус В.Ф. В.И. Ленин. О вопросах культурной традиции// Вопросы философии. № 4. 1970.

14. Базилевич К.В. Внешняя политика русского централизованного государства, вторая половина XV века. М., 1952.

15. Балашов Д.М., Марченко Ю.И., Калмыкова Н.И. Русская свадьба. М.,1985.

16. Батамункуев Ц. Юность древнего обряда. М., 1971. Белова А.В. Замужество в провинциальной дворянской культуре к. XVHI пер.пол. XIX вв. Тверь: комп. «Фомизм», 2000.

17. Белякова Е.Г. Чтобы помнилось долго и радостно. М.: Сов. Россия,1985.

18. Бережков М.Н. Елена Ивановна, великая княжна литовская и королева польская // Труды 9 Археологического съезда. М, 1897.

19. Бердяев Н.А. Русская идея // О России и русской философской культуре. М.,1990.

20. Богословский П.С. К номенклатуре, топографии и хронологии свадебных чинов. Пермь, 1927 (оттиск из Пермского краеведческого сборника, вып.З).

21. Бондаренко Э.О. Праздники христианской Русй. Калининград, 1993. Буслаев Ф. Исторические очерки русской народной словесности и искусства. Т.1. Эпическая поэзия. СПб.,1861.

22. Вардиман Е. Женщина в древнем мире. М.: Паука, 1990 /перевод снем./

23. Волков И.В. Свадебные причеты, записанные крестьянином., часто бывавшим сватом // Живая старина. 1905. № 1-2. С.203-225.

24. Волков Ф.К. Украинский народ в его прошлом и настоящем Т.2, Пг.,1916.

25. Гайдебуров В.П. Брачные подарки // Юридический вестник. М., 1891. Глебкин В. Ритуал в советской культуре. М., 1998. -168 с. Горожанина С.В. Старинная русская свадьба. Сергиево- посадский гос. историко-художественный музей -заповедник, 2000.

26. Гринберг И.М. Южнорусская свадебная терминология. Дипломная работа. МГУ им. М.В. Ломоносова. М.,1976.

27. Гринкова Н., П.С. Богословский. К номенклатуре, топографии и хронологии свадебных чинов // Этнография. 1928. №1.

28. Громов Г.И. Позорище странных и смешных обрядов при бракосочетании СПб., 1797.

29. Гура А.В.Традиционная севернорусская свадьба. М., 1977. Гура А.В. Дождь во время свадьбы. М., 1986.

30. Гура А.А. Из полесской свадебной терминологии. Свадебные чины. М.,1986.

31. Даль В.И. Пословицы русского народа. М.: Народная книга, 1984. Даль В.И. О повериях, суевериях и предрассудках русского народа СПб.: Литера, 1994.

32. Даркевич В.П. Народная культура Средневековья. М.,1992.

33. Державин Н.С. Славяне в древности. М.,1945.

34. Дилакторский П.А. Свадебные обряды Вологодской губ. // ЭО. 1903.

35. Дорно И.В. Современный брак: проблемы и гармония. М.: Педагогика,1990.

36. Жигалов И. Дыбенко. М.,1983.

37. Жизнь в свете, дома и при дворе. Репринт.изд. СПб., 1890. Жирнова Г.В. Брак и свадьба русских горожан в прошлом и настоящем М.:Наука, 1980.

38. Жирнова Г.В. Русский городской свадебный обряд конца XIX начала XX вв. // Советская этнография. 1969. № 1.

39. Забелин И. Домашний быт русского народа в XVI ХУЛ столетиях. В 2 т. М., 1862, 1872.

40. Забелин И. Русский народ его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия М.: Издание книготорговца М.Березина, 1880.

41. Забелин И.Е. Домашний быт русских цариц в XVI-XVIIb. Новосибирск: Наука, 1992.

42. Захарченко В., Мельников М. Свадьба Обско-Иртышского междуречья. М.: Сов. композитор, 1983.

43. Зимин В.И., Спирин А.С. Пословицы и поговорки русского народа. М.: Сюита, 1996.

44. Иванов Е.П. Меткое московское слово. М., 1989.

45. Извлечение из сказаний Иакова Рейтенфельса о состоянии России при царе Алексее Михайловиче. С латинского И.Тарнавы-Боричевского // Журнал Министерства народного просвещения. 1839. № 7.

46. Катаров Е.Г. Состав и происхождение свадебной обрядности Л.: Изд-во АНк СССР, 1929.

47. Катаров Е.Г. К вопрсу о классификации народных обрядов. ДАН СССР. Л., 1928.

48. Катаров Е.Г. О значении некоторых русских свадебных обрядов // Известия Академии наук. Т.П. 1917. № 9.

49. Калачов Н.В. О значении Кормчей в системе древнего русского права. М., 1850.

50. Калиновский Г. Описание свадебных украинских простонародных обрядов в Малой Росии и в Слободской украинской губернии, также и в великороссийских слободах, населенных малороссиянами. СПб., 1777.

51. Карамзин Н.М. История государства Российского. Т.2. СПб., 1892.

52. Карпов Г.Ф. Брак Александра Казимировича с Еленой Ивановной // Московские университетские известия. 1866.

53. Ключевский В.О. Исторические портреты. М.: Правда,1990.

54. Козаченко А.И. К истории великорусского свадебного обряда // Советская этнография. 1957. № 1.

55. Колесницкая И.М., Телегина Л.М. Коса и красота в свадебном фольклоре восточных славян // Фольклор и этнография: Связи фольклора с древними представлениями и обрядами. Л., 1977.

56. Кондратьев И.К. Русские народные былины. М., 1884.

57. Костомаров Н.И. Домашняя жизнь и нравы великорусского народа. М.: Экономика, 1993.

58. Круглов Ю.Г. Русские обрядовые песни. М.: Высшая школа, 1989.

59. Круглов Ю.Г. Русское народное поэтическое творчество. СПб., 1993.

60. Кузьменко П. Свадьба. М.: Букмэн, 1996.

61. Куклин М. Свадьба у великоруссов // Этнографическое обозрение. 1900. №2. С.79-114.

62. Лаврентьева Л.С. Хлеб в сельском русском свадебном обряде. АН СССР, Ин-т этнографии им. Миклухо-Маклая. Л., 1986.

63. Леонова Т.Г. Народная свадьба: Свадебный обряд и свадебные песни русского населения омских сел // Фольклор Западной Сибири. Вып. 1. Омск, 1974.

64. Ленин В.И. Полн.собр.соч. Т.49. М., 1982.

65. Липец Р.С. Эпос и Древняя Русь. М, 1969.

66. Лирика русской свадьбы. Л.,1973.

67. Лобачева Н.П. Что такое свадебный обряд // Этнографическое обозрение. 1995.

68. Лосский Н.О. Характер русского народа. М.,1957.

69. Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре: быт и традиции русского дворянства (XVIII нач.ХЕХ в.). СПб.: Искусство, 1994.

70. Лотман Ю.М. Несколько мыслей о типологии культур // Языки культуры и проблемы переводимости. М., 1987.

71. Мальковский В.Н. Свадебные песни и приговоры // ЖС. СПб., 1903. Вып.4. С.426 440.

72. Макашин С. Нравы и свадебные обряды московских мещан // Московский курьер. 1861. № 53-59, 67.

73. Мануйлова Н.А. Традиционные русские праздники. В 2-х ч. М.: МГУ им. М.В. Ломоносова, 2001.

74. Маслова Г.С. Народная одежда в восточнославянских традиционных обычаях и обрядах XIX нач.ХХ века. М.: Наука, 1984.

75. Махов Ф. Серебряные свадьбы. Л.: Лениздат, 1985.

76. Мизун Ю.В., Мизун Ю.Г. Тайны языческой Руси. М.: Вече, 2000.

77. Мировосприятие и самосознание русского общества (XI XX вв.). РАН, Ин-т российской истории, редкол. Пушкарь В.Н. М., 1994.

78. Морган Л.Г. Первобытное общество. СПб., 1900.

79. Мыльникова К., Цинциус В. Северно-великорусская свадьба // Материалы по свадьбе и семейно-родовому строю народов СССР. Вып.1. Л.,1926.

80. Некрылова А.Ф. Русские народные городские праздники, увеселения и зрелища: конец XVIII начало XX в. М., 1988.

81. Некрылова АФ., Савушкина Н.И. Народный театр. М.,1991.

82. Новоселов Н. Свадьба в Калязинском уезде // Тверской вестник. 1880.

83. Обрядовые песни русской свадьбы Сибири. Новосибирск, 1981.

84. Ончуков Н.Е. Народная драма на Севере // Известия отд.рус. языка и словесности. Т. 14. Кн.4. СПб.,1909.

85. О России в царствовании Алексея Михайловича, соч. Григория Котошихина. Изд.2. СПб.,1859.

86. Остроумов Н.И. Свадебные обычаи и обряды в древней Руси. Историко-этнографический очерк. Тула, 1905.

87. Отечество (краеведческий альманах). М.: Профиздат, 2000. Очерки русской культуры XIX века. М.: Изд-во МГУ, 1998. Павлов А. 50-я глава Кормчей книги, как исторический и практический источник русского брачного права. М. 1887.

88. Панкеев И.А. От крестин и до поминок. М.: Яуза, 1997. Плахов В.Д. Традиции и общество. М., 1982.

89. Поленова В.Д. Народный театр и семья // Тарусские страницы. Калуга,1961.

90. Праздников Г.А. Традиция как диалог культур // Советская этнография. №3. 1981.

91. Пушкарева H.JI. Женщины древней Руси. М.: Мысль, 1989. Пушкарева H.JI. Женщины России и Европы на пороге Нового времени. РАН, Ин-т этнологии и антропологии. М., 1996.

92. Пушкарева H.JI. Женщина в русской семье X - нач XIX вв.: динамика социо-культурных изменений. РАН, Ин-т этнологии и антропологии. М.,1997.

93. Пушкарева H.JI. Частная жизнь русской женщины: невеста, жена, любовница (Х- нач.Х1Х вв.). РАН, Ин-т этнологии и антропологии. М.: НИЦ «Ладомир», 1997.

94. Пушкарева Л.А., Шмелева М.Н. Современная русская крестьянская свадьба // Советская этнография. 1959.

95. Пушкарева Н.Л., Левина Е. Женщина в средневековье // Вестник МГУ,1983.

96. Пятницкий П.П. Сказание о венчании русских царей и императоров М.: тип. О.И. Лашкевич и К., 1896.

97. Русские: Семейный и общественный быт. М.,1989.

98. Русские народные традиции и современность. М.,1995.

99. Русский народный свадебный обряд. Исследования и материалы. Л.,1978.

100. Русский народный свадебный обряд. Л.: Наука, 1978. Рыбаков Б.А. Древняя Русь. Сказания, былины, летописи. МД963. Рыбаков Б.А. История России с древнейших времен до конца XVIII века. М.,1975.

101. Рыбаков Б.А. Киевская Русь и русские княжества. М., 1982. Рыбаков Б.А. Язычество Древней Руси. М, 1987.

102. Савельев А. Юридические отношения между супругами по законам и обычаям великорусского народа. Нижний Новогород, 1881.

103. Савушкина Н.И. Свадебный обряд и его поэзия // Русское народное поэтическое творчество. Под ред. Н.И. Кравцовой. М.,1971.

104. Савушкина Н.И. Русская устная народная драма. Вып.1. Классификация и сюжетный состав. М.,1978.

105. Садовников Д.Н. Сказки и предания Самарского края. СПб., 1884. Сарсенбаев Н. Обычаи и традиции в развитии. Алма-Ата: Казахстан,1965.

106. Сахаров И.П. Сказания русского народа. Т.1-2. М.,1849. Семенов Ю.И. Происхождение семьи, частной собственности и государства Ф.Энгельса //Вопросы философии. 1959.

107. Семенов Ю.И. Происхождение брака и семьи. М.: Мысль, 1974. Семенов Ю.И. Возникновение человеческого общества. Красноярск,1962.

108. Слепцов В.А. Балаганы на святой // Соч.: В 2 т. М.- Л., 1933. Снегирев И.М. Русские простонародные праздники и суеверные обряды. Вып.3-4. М., 1837-1839.

109. Сумцов Н.Ф. О свадебных обрядах, преимущественно русских Харьков: тип. И.П. Попова, 1881.

110. Сумцов Н.Ф. К вопросу о влиянии греческого и римского свадебного ритуала на малорусскую свадьбу. Киев,1886.

111. Суслопарова Д.Д. Семейные традиции. М., 1979.

112. Суханов И.В. Обычаи, традиции и преемственность поколений. М.:Политиздат, 1976.

113. Тан В.Г. Старый и новый быт // Старый и новый быт. Под ред. проф.Тана-Богораза. Л.,1924.

114. Терещенко А.В. Быт русского народа. 4.2. Свадьбы. М.: Русская книга, СПб., 1848.

115. Тимофеева Л.В. Особенности русского свадебного обряда. Труды пятой международной научно-практической конференции. Выпуск 3. МГУС М.,2003.

116. Тимофеева Л.В. Свадебные традиции народов, исповедующих буддизм. Труды пятой международной научно-практической конференции. Выпуск 3. МГУС. М., 2003.

117. Тимофеева Л.В. Формирование свадебного обряда как самостоятельного явления в общественной жизни средневековой Руси X - XV вв. Научные труды аспирантов и докторантов. Выпуск 13 (23). МосГУ. М.,2003.

118. Тимофеева Л.В. Особенности городской свадьбы конца XIX - начала XX вв. Научные труды аспирантов и докторантов. Выпуск 13 (23). МосГУ. М.,2003.

119. Тишков В.А. Женщина и свобода: пути выбора в мире традиций и перемен. М.: Наука, 1994.

120. Традиции в контексте русской культуры. Череповец: Изд. Государственного пед.ин-та им. А. Луначарского, 1995.

121. Тульцева Л.А. Современные праздники и обряды народов СССР. М.: Наука, 1985.

122. Флетчер Д.О. О государстве русском. Изд.З-е. СПб.,1906.

123. Харчев А.Г. Брак и семья в СССР. Опыт социологического исследования. М., 1964.

124. Хребтукова А.П. Брачный договор как элемент обычного права русских. М.: Изд.дом «Стратегия», 1999.

125. Чертков А.Б. Об обычаях и обрядах. М.,1976.

126. Чистов К.В. Типологические проблемы изучения восточнославянского свадебного обряда // Проблемы типологии и этнографии. М.,1974.

127. Чистова К.В., Бернштам Т.А Русский народный свадебный обряд: исследования и материалы. Л., 1978.

128. Шацкий Е. Утопия и традиция. М., 1990.

129. Шаппсов С.С. Очерк истории русской женщины. СПб.,1872.

130. Шейн П.В. Великорусе в своих песнях, обрядах, обычаях, верованиях, сказках, легендах и т.п. Вып.1. СПб., 1898.

131. Языков Д. О старинных свадебных обрядах у русских // Библиотека для чтения. СПб., 1834. Т.6.

132. Яношовова М. и др. Семейные торжества. Братислава: Обзор, 1985.1.. Авторефераты диссертаций Пушкарева H.JI. Положение женщины в семье и обществе Древней Руси X- XV вв. Автореферат дисс. . канд. ист. наук. М.,1985.

133. Завьялов М.Г. Традиция как способ самоидентификации общества. Автореферат дисс. . канд.фил.наук. Екатеринбург,!997.

Обратите внимание, представленные выше научные тексты размещены для ознакомления и получены посредством распознавания оригинальных текстов диссертаций (OCR). В связи с чем, в них могут содержаться ошибки, связанные с несовершенством алгоритмов распознавания. В PDF файлах диссертаций и авторефератов, которые мы доставляем, подобных ошибок нет.

Мадлевская Е. Л. Русский свадебный обряд

В традиционной культуре свадебный ритуал представляет собой комплекс обрядовых действ, которые обеспечивают и санкционируют обретение индивидом нового социо-возрастного статуса.

Традиционная русская свадьба — явление сложное, включающее в себя разнообразные по своему происхождению, характеру и функциям элементы. Наряду с архаичными обрядами (рукобитье, расплетение косы просватанной девушки и проч.) в свадебном ритуале можно увидеть христианские наслоения, например, богомолье, венчание и другие.

Являясь событием семейным, свадьба в значительной мере выходила за узкие рамки семьи. Вся община следила за возникновением брачной пары, а затем и новой семьи. Одной из важных целей свадебного обряда было признание брака общиной. Внимание односельчан к молодоженам не ослабевало в продолжение всего года после свадьбы. По истечении этого срока статус молодых, как правило, изменялся. Рождение ребенка означало, что брачная пара состоялась, а молодожены переходили в возрастную категорию полноценных взрослых или семейных.

В русской традиции, соответственно хозяйственно-бытовому укладу, ориентированному на основное занятие — земледелие, существовало два основных срока для проведения свадеб: осенью — от Покрова (1 октября) до начала Рождественского поста, Филиппова заговенья (14 ноября) и зимой — от Крещенья до масленичной недели.

Состав участников свадьбы, представлявшей многоэтапное действо, был довольно велик. Кроме невесты, жениха и их родителей, обязательными участниками свадьбы были их ближайшие духовные родственники с обеих сторон — крестные родители жениха и невесты, выполнявшие, как правило, роль сватов и свах. Из кровных родственников важная роль принадлежала брату невесты. Помимо сватов и свах главными свадебными чинами являлись дружка и тысяцкий. Дружка возглавлял поезд жениха, распоряжался свадьбой и следил за соблюдением всех обычаев. Он выступал от стороны жениха; обычно дружкой избирали старшего женатого брата жениха или остроумного и словоохотливого парня из друзей жениха. В дружке ценились импровизационные способности, проявляющиеся в шуточных приговорах и диалогах со стороной невесты и всеми участниками свадьбы. Обязанности дружки разделял тысяцкий, также представлявший сторону жениха; зачастую роль тысяцкого выполнял крестный отец жениха.

Младшими свадебными чинами были «перезовщики», приглашавшие людей на свадьбу, «поддружья» и «бояре», составлявшие женихову «дружину», «коровайницы» и «поварушки», «пивники» и «хлебники», ответственные за приготовление блюд и напитков для свадебного стола и других этапов свадьбы, «коробейники» и «численники», связанные с передачей приданого из дома невесты в дом жениха, «бочкари», «гвоздари», «чашечники», «ложечники», «наливашники», «стольники», отвечавшие за подачу блюд и хмельных напитков во время поездок за невестой, в церковь и из церкви, а также в течение свадебного пира.

Девушки — подружки невесты, представлявшие половозрастную группу, которую она покидала, были непременными участницами довенчального этапа. Они выполняли определенную роль в обрядах прощания невесты с девичеством, а также на протяжении всего свадебного цикла в нужные моменты исполняли обрядовые песни. В некоторых местных традициях на свадьбе присутствовал «вежливец» (колдун), бравший на себя магические функции дружки. Односельчане могли участвовать в свадьбе в качестве зрителей, петь песни, устраивать заставы для поезда с молодоженами и т.п.

Неотъемлемой частью свадебного обряда был свадебный фольклор. Фольклорные тексты, исполнявшиеся в течение всего свадебного цикла, начиная со сватовства, разнообразны по форме и функции. Это и песни, исполняемые подругами невесты и всеми участниками свадьбы, и причитания (плачи) невесты. Особенно развито было искусство причитания в севернорусской традиции, где вместо невесты могла причитать специально приглашенная «профессиональная» плачея (или плакальщица). Плач невесты или плакальщицы нередко сопровождался причетами и песнями девушек-«подголосниц». Начиная со сватовства и до завершения свадьба была наполнена разнообразными приговорами, диалогами, наказами иносказательного или шуточного характера. Кроме грустных протяжных свадебных песен исполнялись величальные (новобрачным, дружке, родителям молодых, каждому гостю отдельно), шуточные корильные песни (свахе, тысяцкому, дружке), плясовые, частушки. Каждый фольклорный текст имел определенное обрядовое значение и был четко закреплен за конкретным свадебным чином, временем и местом в обряде.

Особой стороной свадьбы было исполнение тех или иных магических действий, направленных на благополучие самого обряда (сватовство ночью, избегание сватами встречных людей, обход свадебного поезда с иконой и под.) и будущей жизни молодоженов (встреча молодых из церкви свекровью, одетой в вывороченную мехом наружу шубу, первое кормление молодых молоком, разрезанным пополам яйцом или яблоком и др.), а также следование ряду запретов (запреты свататься в понедельник, колотить по углям при топке невестиной бани, плакать невесте после венчания и многие другие) и соблюдение норм поведения разными участниками свадьбы.

Традиционная русская свадьба была и грустной, и веселой; она довольно четко делилась на две части: печальную, тягостную и радостную, динамичную. Границей перехода от одного настроения к другому являлся обряд венчания. До «венца» (венчания) просватанная девушка («сговоренка», «просватанка»), согласно народному обычаю, обязана была в определенные моменты причитать и даже выть. В севернорусской традиции девушки-подружки специально «кливили» невесту, исполняя грустные песни, в которых говорилось о вольной девичьей жизни и тяжелой женской доле. Окружающие невесту мать, крестная, родственники, подружки успокаивали и утешали ее. Все песни, исполняемые в это время, были пронизаны тоской по прошедшему девичеству. Эта особенность свадьбы связана с тем, что вступление в брак осмыслялось в традиционном сознании как временное символическое умирание для возрождения к новой жизни в новом качестве. В процессе свадьбы просватанная девушка переходила в другую социо-возрастную категорию, прощалась со своей девичьей волей, молодой и, в определенной степени, беспечной жизнью.

Идея символической смерти проявлялась в свадебной обрядности на разных уровнях. Так, например, одежда «сговоренки» напоминала собой или погребальную, или траурную одежду. В Архангельской губ., например, невеста носила белую неорнаментированную рубаху с длинными рукавами до пола, которая называлась «плакательной», «махавкой», так как в моменты причитаний «просватанка» ходила вдоль половиц, махала руками из стороны в сторону и плакала. В Олонецкой губ. вплоть до ХIХ века просватанная девушка причитала в архаичном головном уборе типа полотенца, которое было приспущено на лицо. Старинные полотенчатые венчальные головные уборы по крою и цвету типологически близки такому элементу погребальной одежды как саван. В Поволжье невеста носила темный платок «внахмурочку», а также темный старый сарафан, иногда с чужого плеча, что, с одной стороны, роднит эту одежду с траурной, а с другой, свидетельствует о том, что просватанная девушка уже утратила свой прежний девичий статус, но не приобрела еще нового статуса. На Русском Севере в некоторых местных традициях венчальный наряд, состоявший из белой рубахи «исцельницы» и синего сарафана, впоследствии являлся и погребальной одеждой.

Идея временной смерти невесты воплощалась и в регламентации передвижения просватанной девушки и в обрядах прощания ее с родной деревней, всеми родственниками и соседями, с местами, где проходили молодежные гуляния. После просватанья девушка оказывалась практически изолированной в своем доме (ср. со сказочной невестой). Она переставала посещать посиделки, гуляния, и проводила все время дома, принимая своих подруг. Выход ее за пределы родительского дома был связан исключительно с обрядами прощания.

Об идее символической смерти свидетельствует также жанр свадебных причитаний, которые сопровождали все обряды и времяпрепровождение невесты от момента сватовства до венчания. Свадебные причитания по ряду признаков — манера исполнения, определенные формулы, описания, общие места и др. — типологически близки похоронным плачам.

После обряда венчания, изменявшего статус жениха и невесты (теперь их называли «молодыми», «новобрачными»), происходило их символическое возрождение, сопровождавшееся сменой настроения свадебной обрядности: наступало всеобщее веселье. Невесте запрещалось плакать, иначе, по народным представлениям, ее могла ожидать печальная жизнь в замужестве.

Русский свадебный обряд в зависимости от той или иной местной традиции имел свои особенности. Варьирование ритуала зависело и от конкретной ситуации: жених и невеста из одной или из разных деревень, близких или удаленных друг от друга; дополнительные элементы включала в себя свадьба невесты-сироты. Однако ход свадьбы, ее структура были во всех регионах более или менее устойчивы, и состав основных обрядов и этапов свадебного действа были свойственны всем локальным традициям.

Свадебный обряд делился на три этапа: довенчальный, непосредственно свадебный и послесвадебный. Первый этап включал в себя обряды подготовки к свадьбе и прощания девушки-невесты с подругами, деревней, соседями и т.п. В комплекс довенчальных обрядовых действ входили сватовство, смотрины дома жениха («дом смотреть»), богомолье, сговор сторон жениха и невесты, рукобитье, пропой невесты, предбрачная баня невесты, девичник, расплетение косы.

Сватовство — обряд, начинающий свадьбу, представляющий собой предварительные переговоры о возможности соединить в браке представителей двух родов. В народной традиции сватовство считалось важнейшим этапом свадебного обряда. Поэтому оно всегда сопровождалось рядом предупредительных мер, направленных на успех предприятия. В этой связи большое значение придавалось выбору дня для сватовства. Так, плохим днем для этого, как и для начинания любого дела, считался понедельник. Наиболее удачными же днями считались воскресенье, вторник, среда, четверг, суббота. Сваты отправлялись засватывать рано утром или попозже вечером, в сумерки, чтобы никто из односельчан их не видел. С этой же целью они нередко продвигались не по улице, а задворками. Чтобы дело сладилось, предпринимали разнообразные магические меры. Так, из дома жениха сваты отправлялись сватать «из-за хлеба-соли», то есть из-за стола, на котором стоял каравай с солонкой. Перед самым отходом сватов все присаживались на некоторое время и сидели молча, затем молились Богу, и отец жениха благословлял сватов. В некоторых местах, когда сваха выходила из дома жениха, ее ударяли по спине подушкой. Чтобы обмануть нечистую силу, сватья надевала обувь от разных пар. Чтобы не было отказа, сваха, войдя в дом невесты, совала руки в печь и тихо говорила: «Печка, печка, дай нам человечка». В печурку — углубление в печи — она клала варежки, стараясь при этом отковырнуть и взять себе кусочек печной глины. Если девушки в деревне узнавали, что к их подружке собираются свататься, чтобы все удалось, привязывали к саням сватов веник или накладывали в них дров. По приходе в дом невесты сваты стояли, не переходя матицы, и вели разговор издалека, в иносказательной манере: «У вас есть товар, у нас — купец» — или: «У вас телушка, у нас бычок, нельзя ли свести вместе?», «У нас есть грядка, у вас — рассадка. Нельзя ли вашу рассадку посадить на нашу грядку?» Если родители девушки не были решительно против, то сватов просили пройти к столу. Сваты всегда садились под матицей на долгую лавку, стоявшую вдоль половиц; считалось, что если сесть на поперечной лавке, то никогда не сосватать невесту. На стол ставили самовар, хозяйка наскоро готовила яичницу или вареные яйца. Сваты доставали водку, пироги, принесенные с собой. К столу вызывали невесту, которая все время переговоров пряталась в печном углу или в клети. Если девушка пила за столом две чашки чая, сватам было понятно, что она согласна на замужество, а если она пила одну чашку и затем переворачивала ее и уходила, то — нет. Отношение родителей девушки к свадьбе было ясно по тону разговора. Если хотели отказать сватам без обиды, то отговаривались молодостью невесты, говорили, что она еще самим нужна в доме, сетовали на плохой урожай и недостаток средств на проведение свадьбы. В случаях, когда отказ был решительным, в сани сватам подбрасывали редьку. В некоторых местных традициях удачный исход сватовства зависел не только от умения сватов говорить, но и от некоторых их действий. Так, например, в Поволжье в районе Казани сваха во время сватовства старалась поймать вызванную к гостям невесту за косу. Если ей это удавалось, то родители уже боялись отказать свахе. По поверьям, их дочь при отказе после поимки свахой или останется старой девой, или будет несчастлива в другом браке.

Дом смотреть — обряд, следовавший после сватовства, если сторона невесты давала предварительное, но ни к чему пока не обязывающее согласие на брак. Через один или несколько дней после сватовства отец, мать, брат и крестные невесты отправлялись в дом жениха и внимательно осматривали все хозяйство. Смотрели на количество запасов хлеба и домашнего скота в хозяйстве, на орудия труда и проч. В заключение осмотра, если гостям нравилось хозяйство, все проходили в избу, где устраивалась обильная совместная трапеза жениховой и невестиной родни. Здесь договаривались о богомолье, рукобитье, о смотринах невесты. После смотрин женихова дома свадьба все еще могла быть расстроена.

Сговор — переговоры между ближайшими родственниками жениха и невесты, на которых решались материальные вопросы свадьбы и брака. Сговор происходил за столом в доме невесты. В зависимости от местной традиции его устраивали до или после богомолья. Чаще всего он предшествовал также рукобитью. На сговоре стороны двух родов договаривались, каково будет приданое за невестой и каковы расходы на свадьбу от каждой семьи, кому какие подарки должны будут вручить невеста и жених. Решали также вопрос о количестве гостей от обеих сторон и о числе столов и перемен блюд на свадебном пиру. В некоторых местностях во время сговора устраивались смотрины невесты. Если стороне жениха невеста совсем не понравилась, у ее родителей просили очень большое приданое, что расстраивало свадьбу. Сговор зачастую завершался рукобитьем и совместной трапезой, которая являлась своего рода дополнительным закреплением договора.

Богомолье, образовка — обряд обручения жениха и невесты. Как правило, богомолье устраивалось через несколько дней или неделю после сватовства и смотрин хозяйства жениха. В дом невесты приезжали жених, его родители и крестные. Здесь представители двух родов знакомились поближе. Все проходили к красному углу и молились Богу перед иконами и зажженной лампадкой. Жених с невестой держали зажженные свечи. После моления жениха и невесту благословляли иконой и хлебом-солью. Их руки соединяли полотенцем, а в некоторых местностях на хлебе, что означало полное согласие обеих сторон заключить брак. Затем все садились за стол. Невеста в будничной одежде, невеселая, садилась рядом с женихом. Все приступали к праздничной трапезе. Нередко богомолье завершалось рукобитьем и пропоем невесты. С этого времени парень и девушка официально становились женихом и невестой. После богомолья считалось невозможным отказаться от свадьбы ни одной из сторон, так как согласие на брак уже дано перед лицом Бога. В случае расстройства свадьбы виновная сторона должна была оплатить уже предпринятые затраты по приготовлениям к свадьбе.

Рукобитье — древний обряд окончательного закрепления договора между двумя родами о браке. Рукобитье устраивалось сразу же после сговора или богомолья или через несколько дней. В некоторых местностях, напротив, богомолье являлось заключительным этапом рукобитья. В поволжских деревнях подруги невесты к этому дню приготавливали девичью красоту — символ девичьей жизни — в виде украшенной елочки и ставили ее на стол. На рукобитье присутствовали ближайшие родственники жениха и невесты и сваты. Обряд состоял в том, что отцы жениха и невесты били друг друга по рукам в знак того, что дело о свадьбе решено окончательно. Отсюда название обряда «рукобитье». Представители обоих родов никогда не соединяли голые руки, обязательно одевали рукавицы или обматывали кисть полой кафтана, платком. Руку подавали через стол, который еще не был накрыт для трапезы. После этого момента просватанную девушку называли «сговорёнкой». В качестве согласия на брак и залога она преподносила жениху свой лучший платок. Как правило, рукобитье завершалось совместной трапезой сторон жениха и невесты, которая носила название «пропой невесты».

Пропой невесты, запоины — совместная трапеза сторон жениха и невесты, являвшаяся знаком окончательного закрепления договора о браке между представителями двух родов. На этой трапезе обязательно пили хмельные напитки, поэтому она и получила название «пропоя» невесты. Чаще всего пропой происходил в один день с богомольем или сговором. Но в некоторых местных традициях в богатых крестьянских семьях он представлял собой самостоятельный элемент свадьбы и совершался через несколько дней после сговора. Кое-где имело место проведение малого и большого запоев. В первом принимали участие только ближайшие родственники жениха и невесты и сваха, а во втором — угощали всю родню. Участвовавшие в пропое родственники жениха и невесты, крестные родители сидели за столом. Обычно к этому моменту приглашали подруг невесты, которые усаживались на лавке около печи. Сами же жених и невеста находились в чулане, откуда их время от времени вызывали к столу. Как только наливали первую рюмку отцу невесты, она начинала причитать, а подруги помогали ей. Кроме того, девушки величали всех сидевших за столом, а также жениха и невесту. Гости вызывали последних, требуя, чтобы они назвали друг друга по имени и отчеству. На пропое невеста должна была подносить вино каждому из гостей. Жениху она также давала в залог какой-нибудь предмет: полотенце, платок или пояс. Жених на пропой приносил с собой гостинцы для невесты и ее подруг.

Девичник, посидки, вечерина — последнее перед свадьбой собрание невесты с девушками-подружками, иногда со всей женской родней. В севернорусской традиции невеста надевала на девичник нарядную рубашку и праздничный головной убор — повязку. В комнату невесту вводили под руки две подружки или женщины, при этом она причитала, обращаясь к одной из подруг. Причеты исполнялись для всех присутствовавших подруг и женщин, и каждая подходила к невесте, кланялась ей в ноги, на что невеста также отвечала поклоном, и затем обе, обнявшись, качались из стороны в сторону. «На слезу» каждая из подруг давала невесте деньги в руку. После обнимания со всеми невеста садилась посередине избы, и ей начинали расплетать косу. Невеста дарила подругам подарки на память: ленточку, платочек и т.п. В некоторых местных традициях с девичника невесту отводили в баню, после чего она проходила в дом и начинала причитать у окна. Под окном подруги пели для нее песни. За это мать невесты приглашала их в избу и угощала за специально приготовленным столом. Отец подавал дочери разломленный хлеб, которым ее благословляли при отправлении в баню. Невеста же делила этот хлеб между подругами, которые завязывали кусочки хлеба с солью в узелки, а затем хранили у себя. Считалось, что до тех пор, пока хранится благословенный хлеб, в будущем между мужем и женой будут мир и согласие. В некоторых местах нередко сохранялся обычай, по которому девушки после девичника оставались на последнюю ночь перед свадьбой в доме невесты.

Невестина баня, белая баня, девичья баня — обряд мытья невесты перед свадьбой. Обычно он совершался накануне венчания и приурочивался к девичнику, так как невесту в баню обязательно сопровождали ее подружки. В некоторых местностях баню устраивали утром в день венчания. Баню топили рано утром мать или тетка невесты, иногда — девушки. Воду для бани девушки носили по одному ковшу из всех колодцев селения и с особыми свадебными песнями. При подготовке бани соблюдали определенные правила. Так, старались не колотить кочергой по головешкам, чтобы молодожены жили дружно и муж не бил жену. Затем девушки растрепывали банный веник и прутиками из него «торили» дорогу в баню. Каждый прутик украшали ленточкой. Украшенный невестин веник ставили на баню. Когда все было готово, родители благословляли дочь специально испеченным хлебом, и подруги вели невесту под руки в баню, при этом она плакала и причитала. Непосредственно в баню невеста ходила обычно с двумя ближайшими подругами. Она мылась жениховым мылом и парилась жениховым веником, принесенными девушками от жениха. Подружки старались использовать воду, в которой мылась невеста. Считалось, что это должно способствовать быстрейшему выходу девушек замуж. По народным представлениям, невеста в бане смывала свою девичью жизнь, волю. В причитаниях, сопровождавших баенный обряд, звучал мотив улетания или смерти девичьей волюшки, или крáсоты. Обряд очищения в бане символизировал переход девушки к новой жизни. После мытья невеста надевала белье, в котором ей предстояло венчаться, и девушки торжественно вели ее к дому. Невеста, причитая, благодарила баню:

Родители встречали невесту около дома, подавая ей ковш с квасом или пивом. Она, чуть пригубив напиток, проходила в дом, а мать приглашала стоящих под окном девушек-подружек и угощала их. В некоторых местностях невеста после бани в сопровождении подруг ходила по деревни, обходя все дома и под окнами просила прощение у каждого из жителей. Этот обряд, как и сама баня, свидетельствуют о том, что в народном представлении между прежней девичьей и будущей замужней жизнью проводилась граница; невеста вступала в новую жизнь очищенной и прощенной, как будто рождалась заново. В местностях, где не было бань (в центральной и южной России), предсвадебное омовение происходило в избе; невеста мылась в печи. В конце ХIХ-начале ХХ вв. во многих местах значение баенного обряда в значительной степени было забыто, и он превратился в символическую пирушку девушек в бане: невеста приглашала туда своих подружек и угощала рюмочкой вина.

Непосредственно свадьба включала такие обряды, как венчание, встреча молодых в доме жениха, демонстрация приданого невесты, свадебный пир (большой, красный, княжий стол, одаривание подарками новых родственников невестой), постельный обряд, бужение молодых на следующее утро, символическое испытание молодых в трудовых умениях, очистительные обряды (баня для молодых, баня для свекрови, умывание всех участников свадьбы), одаривание молодых родственниками, посещение родителей молодой на второй или третий день свадьбы.

Выкуп косы — обряд, символизировавший переход невесты из власти родителей во власть рода жениха. Выкуп косы, как правило, совершался утром в день венчания в доме невесты, когда туда прибывал свадебный поезд жениха. В обряде принимали участие представители двух родовых групп. Сторону невесты представлял ее брат, а сторону жениха — дружка. Последний предлагал выкуп в виде денег, которые клались на тарелку с лентой из косы невесты. За обрядом выкупа следовало расплетание косы, право на которое принадлежало стороне жениха, и обычно это делала его сваха. В некоторых местностях она демонстративно трепала косу невесты, разрывала ленту. После этого невесту накрывали платком, в котором она отправлялась на венчание.

Венчание — церковный обряд заключения брака. Невесту вели в церковь крестные родители или тысяцкий. При входе в церковь невеста про себя называла по имени жениха, свекра и всех членов их семьи, чтобы потом без затруднений обращаться к ним. В церкви жених и невеста становились на новый кусок холста, полотенце или украшенную вышивкой салфетку — «подножное» или «точу» (от слова «ткать»). Присутствующие следили: кто первым встанет на подножное, тот будет верховодить в семье. После венчания подножное отдавали священнику. Стоя под венцами, которые держали подруга невесты и дружка жениха, брачащиеся старались креститься одновременно (чтобы дружно жить). В этот момент невесте не следовало также улыбаться, так как в противном случае, по поверьям, ей придется потом плакать всю жизнь. Во время венчания замечали, как жених и невеста держат свечи: кто выше, тот и будет главой семьи. Смотрели также: у кого из них свеча сгорит быстрее, тот раньше умрет. Огарки свечей после венчания молодая хранила в красном углу за иконами до конца жизни. Их клали в севалку в день первого сева, чтобы был хороший урожай, а также зажигали в случае трудных родов.

Встреча молодых от венца. Свадебный поезд из церкви встречали все жители селения с криками: «Едут, едут!» В некоторых местностях стреляли из ружей, зажигали солому. По деревне поезд ехал медленно и заворачивал во двор молодого, подъезжая к самому крыльцу, а в северных деревнях прямо на взвоз. Дружка выводил из саней молодую, почти полностью покрытую платком. Она же держала за руку своего мужа. Родители молодого в зависимости от местной традиции встречали новобрачных во дворе или на крыльце, на повети или в сенях. Свекровь, а иногда и свекор, выходили из избы в шубах, вывернутых мехом наружу. На Вологодчине свекровь в шубе подкатывалась под ноги молодой, та щупала шубу и спрашивала: «А что это, матушка, мохнато?» — «А жить будете богато!» — отвечала свекровь. Под ноги молодым тоже бросали шубу, по которой они проходили от саней к крыльцу. На шубе же могло происходить благословение новобрачных. Их осыпали овсом, житом, хмелем, чтобы жизнь у них была богатой. Молодых благословляли: отец иконой, мать хлебом. Новобрачные, поцеловав икону и хлеб, кланялись родителям в ноги. Здесь же они отщипывали от хлеба по кусочку, и мать поочередно, начиная с невестки, поила их пресным молоком, говоря: «Пей молочко, ребятки белее будут». Молодых вводили в дом чаще всего не через крыльцо, а через вход в дворовую постройку. От самой улицы до стола они шли по новому холсту, который за ними сразу же скатывали и убирали. Перед молодыми веником «распахивали», то есть мели, путь. Проходя через двор, молодая гладила каждую корову и иногда сразу кормила хлебом, который ей давала свекровь, но чаще кормить животных ходили позже, уже из-за стола. Чтобы не бояться новой родни, молодая, переступая порог, говорила чуть слышно: «Вы мои овцы, а я ваш волк!» Если свекровь замечала это, то тоже говорила про себя: «На волка собаки злы». Затем молодая приветствовала хозяев: «Здравствуйте, хозяева!» — и кланялась в четыре угла. Молодоженов провожали за стол, где в красном углу усаживали на шубу, перевернутую мехом наружу. После этого заходили и рассаживались гости и начинался свадебный пир.

Свадебный пир, большой стол, красный стол, княжой стол — главная праздничная трапеза, без которой даже санкционированный церковью во время венчания брак, по народным представлениям, не считался действительным. Свадебный пир являлся важным элементом, закрепляющим брак и устанавливающим свойственные отношения между двумя родами. К свадебному пиру в дом молодого приезжали родители молодой. Их встречали на улице, и молодая всех по очереди подзывала к рюмке. Каждый из подошедших высказывал пожелание: «Сто лет прожить, сто хат нажить, золота бочку, сына и дочку» или: «Живите весело и богато, друг друга любите, старых почитайте и нас не забывайте» и т.п. Кроме высказывания пожеланий молодую одаривали деньгами, которые складывали на тарелку. Затем все проходили в избу и рассаживались за столы. Молодые располагались в переднем углу. Над головами у них на полавочник ставили иконы и венчальные свечи. Когда шли к столу, молодая, чтобы быть «бóльшей» над мужем, старалась наступить ему на ногу. Рядом с женихом садился тысяцкий, а рядом с невестой — сваха. Далее гости рассаживались по родству: чем ближе родня, тем ближе к молодым. При этом чаще всего мужчины садились со стороны жениха на переднюю лавку, а женщины — со стороны невесты — на долгую. Молодым подавали только один прибор: чашку, ложку, вилку, рюмку, стакан с пивом. Они ели и пили по очереди. На протяжении застолья молодая вызывала присутствующих к рюмке: сначала отца, мать и всех родственников мужа, затем свою родню, а потом и девушек, и ребят, и всех, кто был в избе. Того, кому она подавала рюмку или стакан, называла по имени и отчеству, а гость пробовал вино или пиво и говорил: «Горько!» Каждый раз молодые должны были «подсластить» напиток, то есть поцеловаться. Порядок подачи блюд на свадебный стол и характер блюд был значим. Все время застолья на столе находился хлеб. Начинали трапезу с различных видов холодцов. На Русском Севере часто первым блюдом бывал «рыбник» — запеченная целиком в тесте рыба. Центральную часть пирога, вырезанную дружкой, получали молодожены. Затем подавали различные похлебки: суп с мясом, уху, щи. Обязательными на свадьбе были разнообразные блюда, в состав которых входило мясо: рубленая свинина, мясо с картошкой, окорок, мясо с яйцами, сальник (ячневая каша с салом), жаркое. В Поволжье широко было распространено блюдо под названием «черевник» — свиной желудок, начиненный кашей. Все эти блюда подавали горячими в самый разгар застолья. Из печеных блюд на стол выносили караваи, калачи, колобки с малиной, пироги с капустой, морковью, репой, сладкие пироги, блины, оладьи. Каждый раз, когда шла смена блюд, гостям подавали хмельные напитки: водку, вино, пиво. Из других напитков использовали также квас, кисель, компот. Последними на свадебном пиру подавали кашу, горшок от которой разбивал дружка, закрытый пирог, овсяный кисель, который так и назывался «разгонник» или «выгонялый». В Ярославской губернии последними выставляли на стол блины с отверстием посередине, в которое наливали варенье. Подача этих блюд на стол была знаком завершения свадебной трапезы. Очевидно, что на свадебном пире смена блюд шла от холодных к горячим. В народной традиции это связывалось с представлениями о сближении всех сидящих за столом и объединении двух родов. В этом плане показательно, что если молодые участвовали в трапезе, то им никогда не давали холодец. Кроме того, что практически все упомянутые обрядовые блюда наделялись в народном сознании продуцирующей силой, что соответствовало значению самого свадебного ритуала. Во многих местностях на свадебном пиру молодая одаривала родственников мужа, обнимала и целовала каждого. Кроме того, здесь она должна была назвать свекра «батюшкой», свекровь «матушкой», деверей «братцами», золовок «сестрицами».

Буженье молодых — обряд, совершавшийся утром на второй день свадьбы. Будить новобрачных отправлялись свекровь, сваха, дружка, крестная и тетки молодой и некоторые гости. Приближаясь к помещению, где находилась брачная постель, участники процессии по обычаю бросали в дверь, стену или об порог горшки так, чтобы они обязательно разбились. Это, по народным представлениям, было символом разрушения прежней жизни молодых и начала новой жизни. Затем все стучали в дверь, поздравляли молодых, справлялись у них: «Все ли здоровы?» Была примета, что тот из молодых, кто первым встанет с постели, тот будет в семье «большим», то есть главным. За буженье молодуха дарила свекрови полотенце, которое в Вологодской губ. называлось «горшецьник» (чтобы свекровь не жгла руки об горячие горшки). Иногда будившие молодых, обычно сваха или дружка, шутили: подсовывали в постель куклу и говорили: «Ой, не успели жениться, а уж маленький откуда-то появился!» Эта шутка была магическим приемом, направленным на обеспечение рождения детей в новой семье. После буженья молодых следовали их трудовые испытания и посещение бани.

Испытание молодых — проверка трудовых умений молодоженов (по большей части молодухи), которую устраивали родственники со стороны молодого, свадебные чины и гости на второй день свадьбы, а иногда на третий или четвертый день. Испытания, в которых молодой следовало проявить такие черты, как покорность, ловкость, находчивость, в значительной степени были направлены на то, чтобы узнать ее характер. Одним из наиболее распространенных испытаний было «пахание» (подметание) пола. В некоторых местностях дружка с помощниками специально ехал за вениками, а привезя, требовал полотенце «связать» веники. Иногда веник держала свекровь и, когда молодуха просила его у нее, делала вид, что ничего не слышит, разговаривая с кем-нибудь из гостей. Молодая должна была кланяться ей в ноги до тех пор, пока свекровь не удовлетворится поклонами. Молодая брала веник и прежде, чем подметать солому, постеленную в день свадьбы на пол, разбитые во время буженья горшки и специально набросанный гостями сор, спрашивала у свекрови: «Маменька, какой у вас порядок ведется, откуль изобка метется?» Свекровь брала невестку за руку с веником и показывала: «Отсюль мети да назад не гляди, с переднего угольника». В некоторых местностях при «пахании» пола свекровь советовала: «Избу-то мети, доченька, а сор из избы не выкидывай», — на что молодуха отвечала: «А ты, мамаша, печку-то топи, а дым не выпускай». Как правило, молодухе разными способами затрудняли выполнение задачи: давали обтрепанный голик и советовали мести комлевой частью веника, плясали прямо на мусоре и осколках горшков, по несколько раз расшвыривали уже подметенный мусор, продолжали бить посуду. На пол также бросали деньги, которые молодая забирала себе или отдавала свахе. В некоторых местностях молодуха покрывала веник полотенцем, и одна из золовок, забрав его себе в подарок, дометала пол; в ее же пользу шли и брошенные на пол деньги. Вслед за «паханием» пола гости проверяли, умеет ли молодой колоть дрова. Приносили дрова, а молодой начинал их колоть тупой стороной топора. Все гости «негодовали» и начинали его учить. Наколотые дрова молодуха несла не к печи, а в красный угол. Гости «сердились» на сваху, сосватавшую такую «неумеху», и начинали ее ловить, чтобы побить. Сваха старалась убежать, но ее ловили, клали на лавку и начинали стегать соломенным кнутом. Молодуха спешила выкупить сваху: покрывала ее платком или отрезом на платье, которые шли в ее пользу. Помимо колки дров, молодым предлагали распилить бревно, в щели которого засовывали монеты. Распространенным испытанием было также ношение воды молодухой из нескольких колодцев, ключей или из реки. Ей мешали черпать воду, выливали воду из ведер. Муж старался помочь ей, оберегая наполненные ведра. Когда, наконец, присутствовавшие удовлетворялись шутками и озорством, молодуха доносила воду до дома, выливала ее в кадку, которую затем покрывала платком или полотенцем, которое забирала себе в подарок стряпуха. После испытаний все садились за стол, и начиналась праздничная трапеза.

Поиски ярки, поиски тёлки — широко распространенный обряд второго или третьего дня свадьбы, при котором родственники молодой приходили искать ее в дом мужа. Войдя в дом, родня новобрачной заявляла о пропаже. Начинались поиски, которые сопровождались обходом всех хозяйственных построек. В результате ищущим показывали молодую. Родня признавала ее за пропавшую ярку, но после «внимательного» осмотра в ней находили изменения и поэтому отказывались от своих прав. В некоторых местностях пришедшим новая родня предлагала за ярку откуп в виде подношения каждому рюмки водки. Поиски ярки завершались обильной праздничной трапезой.

Хлебины, хлибины, отводины, отгостки, отозвы — посещение новобрачными дома родителей молодой на второй или третий день свадьбы. Посещение знаменовались праздничной трапезой, на которой присутствовали и родственники новобрачного, и гощением здесь молодоженов или только молодухи один или несколько дней. В некоторых местных традициях первым или последним блюдом, подаваемом на трапезе, была яичница. На стол ее ставила мать молодухи и говорила: «Зять любезный, прошу не прогневаться». Молодой ел яичницу и хвалил ее, затем клал на дно рюмки серебряную или золотую монету, наливал водку и подавал теще. Когда деньги были уплачены, гости начинали есть яичницу. Для этой трапезы во многих местностях обязательно готовили блины. Молодой должен был разрезать довольно высокую стопку блинов на несколько частей. Уезжая, дочь забирала с собой свою прялку, куделину (пряжу) и три веретена. Иногда к этому мать давала ей две ложки.

К послесвадебному этапу относились приуроченные к большим праздникам (масленица, Пасха, Петров день) посещения новобрачными родителей молодой и визиты к семьям родственников, которые были у них на свадьбе; обрядовые трапезы молодухи с замужними женщинами, новобрачных — с молодыми семьями, являвшиеся ритуалами принятия молодоженов в новую социовозрастную категорию; окликание молодых на масленицу и на Пасху в Фомино воскресенье.

Ходить с отвязьем, пойти в отводы — послесвадебный обряд окончательного прощания молодой с родительским домом во время масленичной недели. Обычно он приурочивался к посещению, которое называлось «к теще на блины». Из дома родителей молодой накануне присылали «звата» с приглашением пожаловать в гости. Молодуха уходила с ним, а на следующий день приезжал молодой, а чуть позже гости из его дома. Приходили и девушки, подруги молодой. Для угощения ставили два стола: за одним сидели молодые, а за другим — остальные гости. После праздничной трапезы родители молодой вручали ей ложку и чашку — последние вещи, которые ей полагалось забрать из отчего дома. В благодарность молодой муж дарил родственницам жены — ее матери и сестрам — целый мешок новых лаптей (рязанск.). На следующий день молодые и гости с их стороны возвращались домой.

Литература

Байбурин А. К. Ритуал в традиционной культуре. Структурно-семантический анализ восточнославянских обрядов. СПб., 1993.

Бернштам Т. А. Девушка-невеста и предбрачная обрядность в Поморье в ХIХ — начале ХХ в. // Русский народный свадебный обряд. Исследования и материалы. Л., 1978.

Бернштам Т. А. Молодежь в обрядовой жизни русской общины ХIХ- начала ХХ века. Половозрастной аспект традиционной культуры. Л., 1988.

Бернштам Т. А. Обряд «расставание с красотой» (К семантике некоторых элементов материальной культуры в восточнославянском свадебном обряде) // Памятники культуры народов Европы и Европейской части СССР. Л.,1982.

Быт великорусских крестьян-землепашцев. Описание материалов Этнографического бюро князя В. Н. Тенишева (на примере Владимирской губернии) / Авторы-составители: Б. М. Фирсов, И. Г. Киселева. СПб., 1993.

Виноградов Н. Н. Костромская свадьба // Этнографический сборник Костромского научного общества. Кострома, 1917. Вып. 8.

Вологодский фольклор (Народное творчество Сокольского района) / Сост., примеч. и вступит. статья И. В. Ефремова. Вологда, 1975.

Гаген-Торн Н. И. Магическое значение волос и головного убора в свадебных обрядах Восточной Европы // СЭ.1933. № 5-6.

Гвоздикова Л. С., Шаповалова Г. Г. «Девья красота» (Картографирование свадебного обряда на материалах Калининской, Ярославской и Костромской областей) // Обряды и обрядовый фольклор. М., 1982.

Громыко М. М. Традиционные нормы поведения и формы общения русских крестьян ХIХ в. М., 1986.

Гура А. В. География группы восточнославянских названий свадебного деревца // Ареальные исследования в языкознании и этнографии. Язык и этнос. Л., 1983.

Гура А. В. Поэтическая терминология севернорусского свадебного обряда // Этнография и фольклор. Обряды и обрядовый фольклор. М.,1974.

Едемский М. Б. Свадьба в Кокшеньге Тотемского уезда // ЖС. Т. ХIХ. 1910. Вып.I-VI.

Еремина В. И. Ритуал и фольклор. Л., 1991.

Ефименко П. С. Материалы по этнографии русского населения Архангельской губернии. М.,1877. Ч. I. Завойко Г. К. (Этнографические материалы, записанные в Костромской губ. в 1914-1916 гг.) // Труды Костромского научного общества по изучению местного края. Вып. VIII. Этнографический сборник. Кострома, 1917.

Зеленин Д. К. Восточнославянская этнография. М., 1991.

Зеленин Д. К. Избранные труды. Статьи по духовной культуре. 1901-1913. М., 1994.

Зимин М. М. Ковернинский край. Наблюдения и записи. // Труды Костромского научного Общества по изучению местного края. Кострома, 1920. Вып. 17.

Зимнев И. Свадебные обычаи в Короцком приходе Валдайского уезда // Новгородский сборник. Новгород, 1865. Вып. II.

Зорин Н. В. Русский свадебный ритуал. М., 2001.

Зорин Н. В. Символы невесты в русских свадебных обрядах (По материалам Казанского Поволжья) // Семейная обрядность народов Среднего Поволжья (Историко-этнографические очерки). Казань, 1990.

Ильинский Я. Свадебные причеты, записанные в Щетинской волости Пошехонского уезда // ЖС. 1896. Т. VI. Вып. II. Отд.II.

Кабакова Г. И. Антропология женского тела в славянской традиции. М., 2001.

Кагаров Е. Г. Состав и происхождение свадебной обрядности. Л., 1929.

Козырев Н. Свадебные обряды и обычаи в Островском уезде Псковской губернии // ЖС. 1912. № 1.

Колесницкая И. М., Телегина Л. М. Коса и крáсота в свадебном фольклоре восточных славян // Фольклор и этнография. Связи фольклора с древними представлениями. Л., 1977.

Костоловский И. В. Из свадебных и других поверий Ярославской губернии // ЭО. 1911. № 1-2.

Куклин М. Свадьба у великоруссов (Вологодской губ.) Свадебные обычаи и песни Тотемского уезда // ЭО.1900. № 2.

Лирика русской свадьбы / Подг. изд. Н. П. Колпаковой. Л., 1973.

Минх А. Н. Народные обычаи, обряды, суеверия и предрассудки крестьян Саратовской губернии. Собраны в 1861-1888 А. Н. Минхом // Зап. ИРГО по отд. этнографии. СПб., 1890. Т. ХIХ. Вып. II.

Морозов И. А., Слепцова И. С., Гилярова Н. Н., Чижикова Л. Н. Рязанская традиционная культура первой половины ХХ века. Шацкий этнодиалектный словарь. Рязань. 2001.

Морозов И. А., Слепцова И. С., Островский Е. Б., Смольников С. Н., Минюхина Е. А. Духовная культура Северного Белозерья: этнодиалектный словарь. М. 1997.

Мыльникова К., Цинциус В. Северно-великорусская свадьба // Материалы по свадьбе и семейно-родовому строю народов СССР. Л.,1926.

На путях из земли Пермской в Сибирь. Очерки этнографии северноуральского крестьянства ХVII-ХХ вв. М., 1989.

Обрядовая поэзия / Сост., предисл., примеч., подгот. текстов В. И. Жекулиной, А. Н. Розова. М., 1989.

Обрядовая поэзия Пинежья. Материалы фольклорных экспедиций МГУ 1970-1972 гг. / Под ред Н. И. Савушкиной. М.,1980.

Обряды и обрядовый фольклор / Сост., вступит статья, коммент., указатель и словари Т. М. Ананичевой, Е. А. Самоделовой. М., 1997.

Орехов Г. Свадебные обряды и песни в Холмском у. Псковской губ. // ЖС. 1913. Т. ХХII. Вып.3-4.

Русская свадебная поэзия Сибири. Новосибирск. 1984.

Славянские древности. Этнолингвистический словарь: В 5 тт. Т. 1, 2. / Под ред. Н. И. Толстого. М., 1995-1999.

Толстая С. М. Символика девственности в полесском свадебном обряде // Секс и эротика в русской традиционной культуре / Сост. А. Л. Топорков. М., 1996.

Тульцева Л. А. Вьюнишники // Русский народный свадебный обряд. Исследования и материалы. Л., 1978.

Чесноков А. Свадебные обряды и песни «кержаков» // Живая старина. Год ХХ. Вып. 1. СПб., 1911. № 1

Шаповалова Г. Г., Лаврентьева Л. С. Обряды и обрядовый фольклор русских Поволжья. Л.,1985.

Шейн П. В. Великорусс в своих песнях, обрядах, обычаях, верованиях, сказках, легендах. СПб., 1898-1900; Т. 1. Вып.1. Вып. 2.

Шереметева М. Е. Свадьба в Гамаюнщине Калужского уезда // Труды Калужского общества истории и древностей. Калуга,1928.

Шмаков И. Н. Свадебные обычаи и причитанья населения Терского берега Белого моря. // ЭО. 1903. № 4.

Из книги Кагарова Е. «Состав и происхождение свадебной обрядности»:
Сватовство, сваты, свадьба – корень СВА от имени древнего славянского Бога Сварога. Сила Сварога – это сила соединения, созидания, создания разных частей в единое целое.
Свадебный рушник – рушник, сшитый из двух половинок, когда один из супругов умирал, рушник рвали по шву и половину клали в домовину (гроб).

Свадьба есть наидревнейший народный обряд, служивший для соединения двух родовых семей в лице мужчины от одного рода и женщины - от другого, дабы продолжить жизнь на земле и дело предков своих. Свадьба является Великой Требой Всебогу, творимой во черёд свой каждым из рода русского, племени славянского, кто душой и телом во здравии пребывает.

Как говаривают люди мудрые: "Славянину жену не взять равно, что славянской жене детей не рожать, равно, что дело Предков не продолжать, равно, что на Богов Родных хулу обращать! Обратное же творить равно, что зёрна в пашню ронить, равно, что Путь свой с-Правно торить, равно, что верьви родов земных длить".

Свадьба наряду с введением в Род, рождением и погребением испокон веков почиталась предками нашими и почитается сегодня как важнейшее событие жизненного Коло человека. В связи с этим Свадьба принадлежит не к внутрисемейным или личным событиям, а к обще-Родовым празднествам. Ведь, поистине, действо сие есть не только личное дело молодых да ближайших сородичей, но всего Рода земного, Рода Небесного да Рода Всебога Вседержителя. Это обдуманный и серьёзный шаг на жизненном Пути во Славу Богов да людям пользы для.

Како всяка ветвь от ствола,
Како всяк ствол от корня,
Тако и всяк Род земной от Рода Небесного.
Тако было, тако есть, тако и будет.

Будем же, Други, Путь свой торить, как предки наши деяли, как нам деять заповедали.

Свадьбу сыграть не лапти обуть

Свадьба в жизни русского народа является одним из главных событий родового уклада. С давних пор свадьба сопровождается чередой следующих последовательно обрядов. Отступление от этих обрядов, по народным поверьям, влечёт за собой неприятные последствия.
В связи с подменой ценностей и разрывом связи с Исконной Традицией свадебные обряды в наше время не соблюдаются. Лишь в некоторых районах Южной Сибири, в Томске, в Мордовии сохранились некоторые элементы проведения свадебных бытовых обрядов. Например, описание свадьбы С.И. Гуляева является одним из самых ранних и представляет собой практически полную запись русской сибирской свадьбы.

Народная свадьба – «юридически-бытовой акт», поэтому часто в деревнях молодожёнов, не справлявших свадьбу, не считали мужем и женой. В праздновании свадьбы и в её приготовлении принимала участие вся Община. В общественном сознании жителей деревни, в сознании общины новые сложившиеся отношения между мужчиной и женщиной юридически закреплялись празднованием Свадьбы. Свадьба узаконивала гражданское состояние и хозяйственные взаимоотношения двух родов и устанавливала между ними родственные связи.
Свадьба делилась на несколько обрядовых действ: сватовство, смотрины, рукобитие, обручение, «великая неделя», девичник, свадебный обряд, свадебный пир.

Начиналось всё со Сватовства. Друзья и старшие братья жениха приходили в дом невесты с целью выяснения, угоден ли будет их жених к дому невесты и стоит ли засылать настоящих сватов. Происходило всё это в шуточной форме, с использованием разнообразных приговоров и уговоров:
Есть у нас купец, удалой молодец.
Покупает наш купец не соболей и куниц, а красных девиц.

Если родители невесты были не против предлагаемого жениха, то устраивалось небольшое угощение, в конце которого назначали день Смотрин. Таким образом, Сватовство не было тем обрядом, на котором решалось, быть свадьбе или нет.

На смотринах главным делом было выяснить хозяйственное благосостояние двух родов и посмотреть невесту. На смотрины приезжали уже настоящие сваты (родители жениха). Невеста выходила к сватам: её осматривали и знакомились. После Смотрин уже родственники невесты ездили «смотреть место» (хозяйство жениха). Иногда даже опрашивали соседей о достатке будущих родственников. Смотрины так же не были последним обрядом, на котором принималось решение о самой свадьбе. После смотрин назначали день Рукобития.

По сложившейся традиции, Рукобитие происходило в доме невесты, где решались важные вопросы: обсуждалось приданное невесты, «кладка» - сумма, которую должен был заплатить жених за невесту её родителям. На этой встрече также определяли, какие дары должна дать сторона невесты родителям жениха и распределяли затраты на свадьбу. Если стороны приходили к общему согласию, то совершалось Рукобитие. На рукобитии присутствовали близкие и дальние родственники жениха и невесты. Устраивалось угощение. Обряд рукобития получал широкую огласку. После рукобития назначали день Обручения.

Обручение происходило в культовом месте: Храм, Капище, Священная роща, культовые камни и другие места всеобщего поклонения. Обряд проводил священнослужитель: Жрец, Волхв либо Верховода общины. На обручении назначался день Свадебного Обряда, после чего наступала «великая неделя».

«Великая неделя» могла длиться достаточно долго, но не более двух месяцев, и прекращалась за семь дней до дня свадьбы. Во время «великой недели» невеста прощалась с соседями, общиной, всеми дорогими ей местами. Она ходила на погост, просила прощения у умерших родственников; ходила по деревне с подругами, приглашая гостей на «слезливую свадебку»; после чего созывала девичник.
На Девичнике невеста прощалась с «дивьей красотой» - символом девичества. Этот обряд знаменовал собой окончание девичьей жизни и подготовку к новому жизненному пути в замужестве. Главным действом на девичнике было расплетение косы. В отличие от замужних женщин Девушки на Руси носили косы. Расплетение косы указывало на скорое изменение в жизни, при котором она из невесты станет замужней женщиной (суложью), матерью.

Жених, со своей стороны, также ходил по своей деревне, приглашая гостей на «весёлую свадьбу». Устраивал холостяцкие посиделки с песнями и плясками, прощаясь с друзьями-холостяками и жизнью молодецкою.

И вот наступал долгожданный день. «Свадебный поезд» с женихом и его друзьями прибывал к дому невесты. В этот день происходило много небольших обрядов, следующих в определённом порядке один за другим.

Обряд отдавания невесты жениху происходил в торжественной обстановке и в присутствии большого скопления народа.
Подругами невесты устраивалась скоморошина: выкуп невесты. В скоморошине главными действующими лицами были Дружка (друг жениха) и Поневестица (подруга невесты). Иногда выводили «ряженную невесту», как правило, наряженного мужчину, но после сговора выводили уже настоящую невесту, наряженную для Свадебного Обряда. Невесту к жениху обязательно выводили отец с матерью либо названные родители (позже крёстный и крёстная), держа за обе руки, и передавали в руки жениха (из рук в руки). Родители невесты благословляли молодых на долгую супружескую жизнь, и «свадебный поезд» отправлялся для совершения Свадебного обряда в Храм (во времена христианства – в церковь для венчания).

На Капищах Жрецы творили Обряд, на котором призывали Силы Богов (природы) и прославляли оные, дабы связать два рода во един и продолжить жизнь на земле рождением детей, продлевая Традицию отцов и дедов. Во время Обряда Жрец связывает шуйцу (левую) руку жениха и десницу (правую) руку невесты фамильным свадебным рушником, и только после этого Жрец громогласно объявляет жениха и невесту честными мужем и женой. Свершив Свадебный Обряд, молодые в сопровождении гостей и родственников продолжают свой путь и отправляются в дом жениха на свадебный пир.

В доме жениха родители жениха встречали молодых у крыльца: хлебом-солью (мать жениха) да боговой чаркой (отец жениха). Поклонившись родителям и приняв от них угощение и напутствие на семейную жизнь, молодые следовали за свадебный стол.
Перед началом пира происходил обряд «окручивания» молодой. Окручивание заключалось в том, что расплетённые накануне волосы невесты свахи заплетали в две косы и надевали «бабью кику» - головной убор замужней женщины. Крупнейший знаток свадебных обрядов Е. Кагаров описывал этот обряд, как «акт принятия новобрачной в половозрастную группу замужних женщин».

После окручивания гости приглашались за столы, и начинался пир. Первые три славицы (тоста) поднимали традиционно: Во Славу Богов Родных, во Славу Предков святых, во Славу молодых. После третьего тоста первый раз кричали «Горько!»
Через некоторое время молодых уводили в специально подготовленную спальню и оставляли там до утра. Гости же продолжали гулять и праздновать свадьбу. Утром следующего дня молодых будили и вели в баню. В это утро было много шуток, комических сценок: молодую заставляли носить воду, мести осколки разбитой посуды, в которые бросали деньги. В последующие дни молодые ездили в гости к своим родственникам, у которых устраивались небольшие гулянья.

Во время празднования свадьбы проводили также немало разных обережных и продуцирующих обрядов. Такие обряды обеспечивали и безопасность вступления в супружескую жизнь, и защищали молодых супругов от потусторонних враждебно настроенных сил, и обеспечивали чадородие, а также достаток и богатство в дом. Часть обрядов была направлена на что, чтобы укрепить любовь новобрачных.
Свадебные обряды всегда проходили под хоровое либо сольное сопровождение традиционных песен, причитаний, приговоров. При этом причитание вызывало необходимость исполнения песни, песня в свою очередь обуславливала исполнение приговора. Приговоры в основном исполняла Поневестица, хотя в этом действе могли принимать участие и свахи, и сваты. Таков был ход славянской свадьбы: её духовное, хозяйственное и юридическо-бытовое значение.

Многие и сегодня уделяют большое значение свадебным обрядам и по возможности включают в празднование элементы Исконной Традиции предков. Это помогает строить семейные отношения, налаживать быт и вести хозяйство. Наши предки очень внимательно и серьёзно подходили к устройству семьи, и мы сегодня можем пользоваться этим опытом, проверенным веками.
Всем желающим соединить свои сердца, свои рода, от души желаю счастья и лада. Но прежде, чем отпраздновать такое великое событие, вспомните, как это делали наши предки, попробуйте включить древние обряды в празднование вашей свадьбы и поверьте: этот день наполнится незабываемыми мгновениями и весельем.

---