«Фро» – полуфантастический, отчасти даже сюрреалистический рассказ Андрея Платонова, написанный в жанре «социалистической романтики». От произведений официальной советской литературы он отличается светлым, гуманным духом.
Двадцатилетнюю женщину Фросю Евстафьеву родные и друзья звали «Фро». Муж Фро, Фёдор, был техником, мечтавшим с помощью машин преобразовать мир для блага и наслаждения человечества. Однажды он уехал далеко от жены – на Дальний Восток, настраивать там таинственные электрические приборы.
Проводив его на железнодорожном вокзале, Фро почувствовала, что жизнь потеряла для неё смысл. Дома её теперь ждал лишь вдовый отец – пожилой паровозный машинист, который теперь по старости работал резервным механиком. Фро долго рассматривала детское фото мужа, стоявшее у неё на столе.
Когда стемнело, она пошла вдоль железной дороги, глядя на проходящие поезда и гадая, встречался ли им по пути поезд Фёдора. Чтобы заглушить тоску, Фро присоединилась к группе шедших мимо с лопатами женщин. Ей тоже дали лопату и поставили чистить шлаковую яму, куда паровозы очищали свои топки. Работа была тяжёлая, среди гари и газа, но на душе Фро стало лучше: в труде она жила с людьми и видела большую, свободную ночь.
Фро познакомилась с одной из женщин, которая лишь сегодня вышла из тюрьмы, где просидела четыре дня по навету злого человека, своего же бывшего полюбовника. После работы они вдвоём пошли в клуб.
Фро пригласил на танец один диспетчер. Под музыку она опять так затосковала, что положила голову диспетчеру на грудь. Тот слегка отпрянул: в публике находилась его невеста, которая «могла ему сделать увечье за близость с Фро». Глаза Фро были полны слёз.
На следующий день утром Фрося получила телеграмму от мужа с Урала. Там были слова любви. Её грустное романтическое настроение усиливали звуки губной гармонии. На ней этажом сверху играл один маленький мальчик. Фро пошла на занятия по железнодорожной связи, но вместо лекции писала в тетради: «Федя, приезжай скорей».
Домой она опять вернулась в слезах и, лёжа на кровати, жадно ждала, когда наверху заиграет маленький музыкант.
«Фро». Фильм по рассказу Андрея Платонова, 1964
Вестей от Фёдора больше не было. Боясь, как бы письма от него не затерялись на почте, она поступила работать письмоносцем и внимательно рассматривала все приходящие конверты. Две недели Фро прождала впустую, один раз даже от тоски убежала в поле с почтовой сумкой. Но в тот же день вечером она получила телеграмму от Фёдора с его новым адресом и поцелуем.
Той же ночью Фро попросила отца отнести на почту ответную телеграмму. Отец перед отсылкой прочёл ей. Там было написано: «Выезжай первым поездом твоя жена дочь Фрося умирает при смерти осложнение дыхательных путей отец Нефед Евстафьев». Отец, поколебавшись, телеграмму послал.
Через семь дней с Дальнего Востока приехал Фёдор. Увидев на перроне здоровую Фро, он кинулся обнимать её. Дома они сразу легли в постель и провели в ней несколько дней. Фёдор подробно объяснял Фро свои проекты о передаче силовой энергии без проводов, ионизированным воздухом, а она слушала, как зачарованная. Разговоры сменялись любовными объятьями.
Через неделю Фёдор сказал, что пора «трудиться и жить, как нужно». Но Фро настаивала побыть вдвоём ещё день. На следующие сутки она сказала то же самое.
На 10-й или 12-й день неразлучного свидания Фро проснулась поздно и увидела, что мужа рядом нет. Она подумала, что Фёдор отлучился ненадолго, но старик-отец рассказал: муж её опять сел на поезд и уехал на Дальний Восток, а оттуда мечтает проникнуть в Южный, советский Китай и сражаться там за социализм.
Фро не знала: прощаться с Фёдором навсегда или ждать его. В дверь постучали. Это был маленький мальчик сверху, который играл на губной гармони. Фро взяла мальчика за руки и стала любоваться им. Он, наверно, и был тем человечеством, которое собирался осчастливить Фёдор.
Платонов Андрей
Андрей Планонов
Он уехал далеко и надолго, почти безвозвратно. Паровоз курьерского поезда, удалившись, запел в открытом пространстве на расставание; провожающие ушли с пассажирской платформы обратно к оседлой жизни, появился носильщик со шваброй и начал убирать перрон, как палубу корабля, оставшегося на мели.
Посторонитесь, гражданка! -- сказал носильщик двум одиноким полным ногам.
Женщина отошла к стене, к почтовому ящику и прочитала на нем сроки выемки корреспонденции: вынимали часто, можно писать письма каждый день. Она потрогала пальцем железо ящика -- оно было прочное, ничья душа в письме не пропадет отсюда.
За вокзалом находился новый железнодорожный город; по белым стенам домов шевелились тени древесных листьев, вечернее летнее солнце освещало природу и жилища ясно и грустно, точно сквозь прозрачную пустоту, где не было воздуха для дыхания. Накануне ночи в мире все было слишком отчетливо видно, ослепительно и призрачно -- он казался поэтому несуществующим.
Молодая женщина остановилась от удивления среди столь странного света: за двадцать лет прожитой жизни она не помнила такого опустевшего, сияющего, безмолвного пространства, она чувствовала, что в ней самой слабеет сердце от легкости воздуха, от надежды, что любимый человек приедет обратно. Она увидела свое отражение в окне парикмахерской: наружность пошлая, волосы взбиты и положены воланами (такую прическу носили когда-то в девятнадцатом веке), серые глубокие глаза глядят с напряженной, словно деланной нежностью -- она привыкла любить уехавшего, она хотела быть любимой им постоянно, непрерывно, чтобы внутри ее тела, среди обыкновенной, скучной души томилась и произрастала вторая милая жизнь. Но сама она не могла любить, как хотела, -- сильно и постоянно; она иногда уставала и тогда плакала от огорчения, что сердце ее не может быть неутомимым.
Она жила в новой трехкомнатной квартире; в одной комнате жил ее вдовый отец -- паровозный машинист, в двух других помещалась она с мужем, который теперь уехал на Дальний Восток, настраивать и пускать в работу таинственные электрические приборы. Он всегда занимался тайнами машин, надеясь посредством механизмов преобразовать весь мир для блага и наслаждения человечества или еще для чего-то: жена точно не знала.
По старости лет отец ездил редко. Он числился резервным механиком, заменяя заболевших людей, работая на обкатке паровозов, вышедших из ремонта, или водя легковесные составы ближнего сообщения. Год тому назад его попробовали перевести на пенсию. Старик, не зная, что это такое, согласился, но, прожив четыре дня на свободе, на пятый день вышел за семафор, сел на бугор в полосе отчуждения и просидел там до темной ночи, следя плачущими глазами за паровозами, тяжко бегущими во главе поездов. С тех пор он начал ходить на тот бугор ежедневно, чтобы смотреть на машины, жить сочувствием и воображением, а к вечеру являться домой усталым, будто вернувшись с тягового рейса. На квартире он мыл руки, вздыхал, говорил, что на девятитысячном уклоне у одного вагона отвалилась тормозная колодка или еще случилось что-нибудь такое, затем робко просил у дочери вазелина, чтобы смазать левую ладонь, якобы натруженную о тугой регулятор, ужинал, бормотал и вскоре спал в блаженстве. Наутро отставной механик снова шел в полосу отчуждения и проводил очередной день в наблюдении, в слезах, в фантазии, в сочувствии, в неистовстве одинокого энтузиазма. Если с его точки зрения на идущем паровозе была неполадка или машинист вел машину не по форме, он кричал ему со своего высокого пункта осуждение и указание: "Воды перекачал! Открой кран, стервец! Продуй!" -- "Песок береги: станешь на подъеме! Чего ты сыплешь его сдуру?" -- "Подтяни фланцы, не теряй пара: что у тебя -машина или баня?" При неправильном составе поезда, когда легкие пустые платформы находились в голове и в середине поезда и могли быть выдавлены при экстренном торможении, свободный механик грозил кулаком с бугра хвостовому кондуктору. А когда шла машина самого отставного машиниста и ее вел его бывший помощник Вениамин, старик всегда находил наглядную неисправность в паровозе -- при нем так не было -- и советовал машинисту принять меры против его небрежного помощника. "Веньяминчик, Веньяминчик, брызни ему в морду!" -- кричал старый механик с бугра своего отчуждения. В пасмурную погоду он брал с собой зонт, а обед ему приносила на бугор его единственная дочь, потому что ей было жалко отца, когда он возвращался вечером худой, голодный и бешеный от неудовлетворенного рабочего вожделения. Но недавно, когда устаревший механик по обычаю орал и ругался со своей возвышенности, к нему подошел парторг депо товарищ Пискунов; парторг взял старика за руку и отвел в депо. Конторщик депо снова записал старика на паровозную службу. Механик влез в будку одной холодной машины, сел у котла и задремал, истощенный собственным счастьем, обнимая одной рукою паровозный котел, как живот всего трудящегося человечества, к которому он снова приобщился.
Фрося! -- сказал отец дочери, когда она вернулась со станции, проводив мужа в дальний путь. -- Фрося, дай мне из печки чего-нибудь пожевать, а то как бы меня ночью не вызвали ехать...
Он ежеминутно ожидал, что его вызовут в поездку, но его вызывали редко -- раз в три-четыре дня, когда подбирался сборный, легковесный маршрут либо случалась другая нетрудная нужда. Все-таки отец боялся выйти на работу несытым, неподготовленным, угрюмым, поэтому постоянно заботился о своем здоровье, бодрости и правильном пищеварении, расценивая сам себя как ведущий железный кадр.
Гражданин механик! -- с достоинством и членораздельно говорил иногда старик, обращаясь лично к себе, и многозначительно молчал в ответ, как бы слушая далекую овацию.
Фрося вынула горшок из духового шкафа и дала отцу есть. Вечернее солнце просвечивало квартиру насквозь, свет проникал до самого тела Фроси, в котором грелось ее сердце и непрерывно срабатывало текущую кровь и жизненное чувство. Она ушла в свою комнату. На столе у нее была детская фотография ее мужа; позже детства он ни разу не снимался, потому что не интересовался собой и не верил в значение своего лица. На пожелтевшей карточке стоял мальчик с большой, младенческой головой, в бедной рубашке, в дешевых штанах и босой; позади него росли волшебные деревья, и в отдалении находился фонтан и дворец. Мальчик глядел внимательно в еще малознакомый мир, не замечая позади себя прекрасной жизни на холсте фотографа. Прекрасная жизнь была в самом этом мальчике с широким, воодушевленным и робким лицом, который держал в руках ветку травы вместо игрушки и касался земли доверчивыми голыми ногами.
Главная героиня произведения - двадцатилетняя девушка Фрося , дочь железнодорожника. Ее муж уехал далеко и надолго. Фрося очень сильно грустит по нему, жизнь теряет для нее всякий смысл, она даже бросает курсы железнодорожной связи и сигнализации. Отец Фроси, Нефед Степанович вышел по возрасту на пенсию, но продолжает скучать по работе. Он каждый день ходит на бугор в полосе отчуждения, плачущими глазами следит за паровозами, тяжко бегущими во главе поездов. Иногда Нефед Степанович со своего высокого места кричит машинистам, указывая на их ошибки в управлении поездами. Вечерами старик возвращается уставший и просит у дочери вазелину натереть натруженные руки. Ежедневные походы старика на бугор заканчиваются тем, что его снова берут на работу в депо. Только теперь он выходит на работу реже, чем до пенсии, лишь тогда, когда требуется заменить заболевшего. Фрося, как правило, сердится на отца, на его постоянную рабочую готовность. Очень часто она выходит на перрон, думая о поезде, который увез ее мужа на Дальний Восток.
В один из скучных и серых вечеров, гуляя по перрону, Фрося видит железнодорожных рабочих, четырех женщин и мужчину, которые несут совковые лопаты. Фрося вызывается им помочь, чтобы некоторое время забыть свою тоску по мужу. Работая в шлаковой яме, она знакомится с Натальей Буковой. Вместе с нею она получает заработанные деньги идет на танцы в клуб. Там Фросю часто приглашают танцевать, потому что она одна из немногих, кто не стесняется и умеет это делать. Танцуя с диспетчером Фрося часто кладёт голову на его грудь, чем вызывает его недоумение. Когда диспетчер интересуется ее именем, Фрося заявляет, что она иностранка по имени Фро , а потом начинает плакать и убегает. Дома Фрося вновь начинает вспоминать мужа Федора и не может найти себе место от тоски по нему. Попытка вернуться на курсы железнодорожной связи не имеет успеха: микрофарады, железные сердечники и гармоники тока бессмысленны без Федора. Фрося все время ждет от него письма, но он ей не пишет. Она устраивается письмоносцем, желая самой первой получать все письма, но от Федора снова нет ни строчки.
Однажды все же наступает день, о котором она давно мечтала: от Феди приходит телеграмма с адресом его проживания. В эту ночь Фрося не спит, а сочиняет для него ответную телеграмму. Утром она просит отца отнести телеграмму на почту, не читая ее. Старик не слушая, дочери, читает телеграмму. В ней говорится о неожиданно развившемся воспалении легких и возможной скорой смерти Фроси. Через неделю приезжает Федор. Он говорит Фросе, что еще в поезде понял, что телеграмма ложная, но из-за тоски и любви к Фросе все же приехал. Фрося очень рада, она убирает квартиру, а отца просит сходить в депо и узнать, не собираются ли его отправить в рейс. Нефед Степанович уходит. Фрося не расстается с Федором в течение двенадцати дней. На двенадцатый день она просыпается и видит, что Федора и вещей нет.
На двенадцатый день она просыпается и видит, что Федора и вещей нет. Приходит отец и говорит, что в рейс его не вызывали, все эти дни он жил на вокзале, боясь им помешать. Так же отец добавляет, что на вокзале видел Федора, тот уехал на Дальний Восток и обещал, сделав все дела, вернуться, либо забрать к себе Фросю.
Грустная история о жизни простого человека - так коротко можно охарактеризовать рассказ А. Платонова «Фро».
Грустные проводы
Главная героиня рассказа - двадцатилетняя девушка с необычным именем Фрося. Однако близкие зовут ее коротко: Фро. Отсюда и название, которое дает своему произведению Платонов - «Фро».
Итак, Фрося провожает на Дальний Восток любимого мужа, Федора, и ее тут же охватывает нестерпимая тоска. Еще на перроне девушка почувствовала, что ее жизнь с отъездом любимого словно остановилась. Она прожила 20 лет, но никогда не ощущала такой пустоты и холода, которые охватили ее душу. Зыбкая надежда, что муж вернется, ей самой казалась нереальной - он отправился куда-то далеко, так как надеялся посредством машин, которые нужно было запускать, изменить к лучшему весь мир.
Семья Фро
Краткое содержание следует продолжить описанием условий, в которых жила героиня. Их семья состояла из самой Фро, ее мужа и стареющего отца, некогда работавшего машинистом. Год назад старика отправили на пенсию, но он каждый день выходил на станцию, следил за движением составов и давал дельные советы бывшему напарнику. В результате Нефеда Степановича восстановили на работе, но задания давали крайне редко - только в случае острой необходимости. Несмотря на это, старик каждый вечер обстоятельно ужинал и готовился к тому, что ночью его могут вызвать на работу. Всегда одетый, он чутко дремал в своей комнате большой и светлой квартиры, где жили его дочь и зять.
Вот и сегодня отец обратился к вернувшейся со станции Фро. Краткое содержание их беседы сводится к тому, что старик попросил покормить его в надежде, что ночью он окажется нужен. Однако дочь осталась равнодушна к беседе. Все, что ее сейчас занимало, впрочем, как и весь день, - мысли о муже.
В попытке заглушить тоску
Покормив отца, девушка вышла из дома - так продолжается произведение «Фро». Она прошла мимо клуба, в котором звучала музыка, и направилась к станции. Там она все наеялась, что кто-нибудь расскажет ей о поезде, на котором уехал Федор. Но подметавший перрон уборщик лишь выразил ей свое неудовольствие: ходят тут, сорят.
Фро направилась в сторону от вокзала и набрела на бригаду, очищавшую пути от накопившегося шлака. Девушка откликнулась на просьбу помочь - во время работы она отвлеклась, и ее одиночество ощущалось не так остро. К тому же среди женщин оказалась незнакомка, завязавшая беседу с Фро. В кратком содержании можно лишь отметить, что тридцатилетняя Наташа недавно вышла из тюрьмы, в которой оказалась по ложному навету бывшего полюбовника. Теперь она хотела побыть среди людей - надеялась так сердцем отойти. Тем более что муж Наташи ночью тоже работал, да и вообще после тюрьмы относился к ней настороженно.
После работы женщины направились в клуб, где Фро танцевала с помощником машиниста. Она так любила музыку и танцы, что на некоторое время почувствовала облегчение. Словно во сне, она склонилась к груди кавалера, чем вызвала недоумение у партнера. Но танец вскоре закончился, и Фро отправилась домой.
В невыносимом ожидании
Утром принесли телеграмму от Федора, в которой он писал, что любит жену и видит ее во сне. Однако даже это не взбодрило Фро. Краткое содержание всех последующих дней можно описать довольно просто. Девушка перестала заботиться о своей красоте и все слушала музыку, доносившуюся с потолка, - это играл мальчик-сосед. Она забросила курсы, которые посещала лишь потому, что не хотела отставать от своего интеллигентного и образованного мужа. Разговоры отца вызывали во Фросе лишь раздражение - она предпочитала все время проводить в одиночестве, то слушая доносившуюся с потолка музыку, то просто гуляя близ станции.
Писем от Федора не было - отмечает Платонов. Фро по этой причине устроилась работать почтальоном, надеясь первой увидеть долгожданный конверт. Но вынуждена была лишь приносить радость другим. Когда через 2 недели Фро наконец-то получила телеграмму с адресом, она решилась на отчаянный поступок.
Долгожданная встреча
В час ночи Фро попросила отца отправить телеграмму для Федора. Отец уже на почте прочел содержимое телеграммы. В ней сообщалось, что Фро тяжело больна, возможно, и не выживет. Потому Федор должен срочно приехать. Подумав, Нефед Степанович все же отправил послание.
Через неделю веселая Фро встречала мужа. Федор сразу сообщил, что уже в поезде разгадал ее хитрость, но тоже очень соскучился по жене. Дальше последовали десять или четырнадцать счастливых дней и для Федора, и для Фро. Герои все время проводили вместе. В перерывах между сладкими объятиями Федор шептал жене о счастливом для всего человечества будущем, которое дадут коммунизм и наука. Федор заводил речь о том, что нужно возвращаться к жизни, но Фро все оттягивала этот момент. Пока однажды утром, проснувшись, не обнаружила, что ни мужа, ни его вещей нет. Отец, который все эти 2 недели прожил на вокзале, сообщил, что Федор уехал и вернется, когда закончит свои коммунистические дела.
Однако теперь Фро не было так тоскливо. Увидев во дворе мальчика-музыканта, девушка с улыбкой позвала его к себе. Она верила, что он, наверное, и есть то счастливое будущее, о котором говорил ее муж.
Он уехал далеко и надолго, почти безвозвратно. Паровоз курьерского поезда, удалившись, запел в открытом пространстве на расставание: провожающие ушли с пассажирской платформы обратно к оседлой жизни, появился носильщик со шваброй и начал убирать перрон, как палубу корабля, оставшегося на мели.
– Посторонитесь, гражданка! – сказал носильщик двум одиноким полным ногам.
Женщина отошла к стене, к почтовому ящику и прочитала на нем сроки выемки корреспонденции: вынимали часто, можно писать письма каждый день. Она потрогала пальцем железо ящика – оно было прочное, ничья душа в письме не пропадет отсюда.
За вокзалом находился новый железнодорожный город; по белым стенам домов шевелились тени древесных листьев, вечернее летнее солнце освещало природу и жилища ясно и грустно, точно сквозь прозрачную пустоту, где не было воздуха для дыхания.
Накануне ночи в мире все было слишком отчетливо видно, ослепительно и призрачно – он казался поэтому несуществующим.
Молодая женщина остановилась от удивления среди столь странного света: за двадцать лет прожитой жизни она не помнила такого опустевшего, сияющего, безмолвного пространства, она чувствовала, что в ней самой слабеет сердце от легкости воздуха, от надежды, что любимый человек приедет обратно. Она увидела свое отражение в окне парикмахерской: наружность пошлая, волосы взбиты и положены воланами (такую прическу носили когда-то в девятнадцатом веке), серые глубокие глаза глядят с напряженной, словно деланной нежностью, – она привыкла любить уехавшего, она хотела быть любимой им постоянно, непрерывно, чтобы внутри ее тела, среди обыкновенной, скучной души томилась и произрастала вторая милая жизнь. Но сама она не могла любить, как хотела, – сильно и постоянно; она иногда уставала и тогда плакала от огорчения, что сердце ее не может быть неутомимым.
Она жила в новой трехкомнатной квартире; в одной комнате жил ее вдовый отец – паровозный машинист, в двух других помещалась она с мужем, который теперь уехал на Дальний Восток, настраивать и пускать в работу таинственные электрические приборы. Он всегда занимался тайнами машин, надеясь посредством механизмов преобразовать весь мир для блага и наслаждения человечества или еще для чего-то: жена точно не знала.
По старости лет отец ездил редко. Он числился резервным механиком, заменяя заболевших людей, работая на обкатке паровозов, вышедших из ремонта, или водя легковесные составы ближнего сообщения. Го д тому назад его попробовали перевести на пенсию. Старик, не зная, что это такое, согласился, но, прожив четыре дня на свободе, на пятый день вышел за семафор, сел на бугор в полосе отчуждения и просидел там до темной ночи, следя плачущими глазами за паровозами, тяжко бегущими во главе поездов. С тех пор он начал ходить на тот бугор ежедневно, чтобы смотреть на машины, жить сочувствием и воображением, а к вечеру являться домой усталым, будто вернувшись с тягового рейса. На квартире он мыл руки, вздыхал, говорил, что на девятитысячном уклоне у одного вагона отвалилась тормозная колодка или еще случилось что-нибудь такое, затем робко просил у дочери вазелина, чтобы смазать левую ладонь, якобы натруженную о тугой регулятор, ужинал, бормотал и вскоре спал в блаженстве. Наутро отставной механик снова шел в полосу отчуждения и проводил очередной день в наблюдении, в слезах, в фантазии, в сочувствии, в неистовстве одинокого энтузиазма. Если с его точки зрения на идущем паровозе была неполадка или машинист вел машину не по форме, он кричал ему со своего высокого пункта осуждение и указание: «Воды перекачал! Открой кран, стервец! Продуй!», «Песок береги: станешь на подъеме! Чего ты сыплешь его сдуру?», «Подтяни фланцы, не теряй пара: что у тебя – машина или баня?» При неправильном составе поезда, когда легкие пустые платформы находились в голове и в середине поезда и могли быть выдавлены при экстренном торможении, свободный механик грозил кулаком с бугра хвостовому кондуктору. А когда шла машина самого отставного машиниста и ее вел его бывший помощник Вениамин, старик всегда находил наглядную неисправность в паровозе – при нем так не было – и советовал машинисту принять меры против его небрежного помощника. «Веньяминчик, Веньяминчик, брызни ему в морду!» – кричал старый механик с бугра своего отчуждения.
В пасмурную погоду он брал с собой зонт, а обед ему приносила на бугор его единственная дочь, потому что ей было жалко отца, когда он возвращался вечером худой, голодный и бешеный от неудовлетворенного рабочего вожделения. Но недавно, когда устаревший механик по обычаю орал и ругался со своей возвышенности, к нему подошел парторг депо товарищ Пискунов; парторг взял старика за руку и отвел в депо. Конторщик депо снова записал старика на паровозную службу. Механик влез в будку одной холодной машины, сел у котла и задремал, истощенный собственным счастьем, обнимая одной рукою паровозный котел, как живот всего трудящегося человечества, к которому он снова приобщился.
– Фрося! – сказал отец дочери, когда она вернулась со станции, проводив мужа в дальний путь. – Фрося, дай мне из печки чего-нибудь пожевать, а то как бы меня ночью не вызвали ехать…
Он ежеминутно ожидал, что его вызовут в поездку, но его вызывали редко – раз в три-четыре дня, когда подбирался сборный, легковесный маршрут либо случалась другая нетрудная нужда. Все-таки отец боялся выйти на работу несытым, неподготовленным, угрюмым, поэтому постоянно заботился о своем здоровье, бодрости и правильном пищеварении, расценивая сам себя как ведущий железный кадр.
– Гражданин механик! – с достоинством и членораздельно говорил иногда старик, обращаясь лично к себе, и многозначительно молчал в ответ, как бы слушая далекую овацию.
Фрося вынула горшок из духового шкафа и дала отцу есть. Вечернее солнце просвечивало квартиру насквозь, свет проникал до самого тела Фроси, в котором грелось ее сердце и непрерывно срабатывало текущую кровь и жизненное чувство. Она ушла в свою комнату. На столе у нее была детская фотография ее мужа; позже детства он ни разу не снимался, потому что не интересовался собой и не верил в значение своего лица. На пожелтевшей карточке стоял мальчик с большой, младенческой головой, в бедной рубашке, в дешевых штанах и босой; позади него росли волшебные деревья, и в отдалении находился фонтан и дворец. Мальчик глядел внимательно в еще малознакомый мир, не замечая позади себя прекрасной жизни на холсте фотографа. Прекрасная жизнь была в самом этом мальчике с широким, воодушевленным и робким лицом, который держал в руках ветку травы вместо игрушки и касался земли доверчивыми голыми ногами.
Уже ночь наступила. Поселковый пастух пригнал на ночлег молочных коров из степи. Коровы мычали, просясь на покой к хозяевам, женщины, домашние хозяйки, уводили их ко двору; долгий день остывал в ночь; Фрося сидела в сумраке в блаженстве любви и памяти к уехавшему человеку. За окном, начав прямой путь в небесное счастливое пространство, росли сосны, слабые голоса каких-то ничтожных птиц напевали последние, дремлющие песни, сторожа тьмы, кузнечики, издавали свои кроткие мирные звуки – о том, что все благополучно и они не спят и видят.
Отец спросил у Фроси, не пойдет ли она в клуб: там сегодня новая постановка, бой цветов и выступление затейников из кондукторского резерва.
– Нет, – сказала Фрося, – я не пойду. Я по мужу буду скучать.
– По Федьке? – произнес механик. – Он явится: пройдет один год, и он тут будет… Скучай себе, а то что ж! Я, бывало, на сутки, на двое уеду, твоя покойница мать и то скучала: мещанка была!
– А я вот не мещанка, а скучаю все равно! – с удивлением проговорила Фрося. – Нет, наверно, я тоже мещанка…
Отец успокоил ее:
– Ну какая ты мещанка!.. Теперь их нет, они умерли давно. Тебе до мещанки еще долго жить и учиться нужно: те хорошие женщины были…
– Папа, ступай в свою комнату, – сказала Фрося. – Я тебе скоро ужинать дам, я сейчас хочу быть одна…
Интересное
Как развивается двухмесячный младенец Медицинские препараты для лечения насморка у двухмесячного ребенка
Юмор
Что делать, если у ребенка высокая температура — инструкция для родителей
Рецепты
